Золотая лихорадка - Конни Мейсон

— Но ведь очевидно, что до травмы я прожила здесь несколько недель, почему же мы не поженились за столько времени, если любим друг друга? — продолжила Мэгги свой допрос. — Допустим, мой разум поврежден, но тебе самому не кажется странным, что мы, имея общего ребенка, не приняли на себя никаких обязательств? Я вижу, ты человек сострадательный, так вот знай: брака, основанного на жалости, я не потерплю!

— Проклятье, Мэгги, ты все такая же своенравная, как и раньше. Похоже, несчастье ничему тебя не научило.

— Просто я реалистка.

— А то, что мы только что занимались любовью, по-твоему, ничего не значит?

— Это значит, что нам хорошо вместе в постели. Ну, и еще, что ты искусный любовник.

— Ах, вот как! Может быть, теперь ты даже жалеешь о том, что произошло?

— Нет… не жалею, — нехотя признала Мэгги. — Мое тело доказало мне, что раньше мы были очень близки. Неприятно было бы думать, что я приехала к тебе лишь из корыстных побуждений.

— О, нет! Ты совсем не такая, солнышко. Ты умная, сострадательная женщина, полная отваги и поразительной силы воли. А еще ты упрямая и очень импульсивная, но я люблю в тебе все, каждую черточку твоего характера. Мало кто из мужчин, не говоря уже о женщинах, решился бы отправиться на Клондайк, а ты сделала это, и я горжусь тобой. Ты настолько талантлива, что, держу пари, могла бы в одиночку выпускать газету. К тому же не забывай о нашей дочери. Я просто обожаю Бет.

Мэгги улыбнулась и благодарно посмотрела на Чейза. Его страстная речь несколько рассеяла мрачные подозрения, которые Вирджи поселила в ее душе. Ведь не может же мужчина так восторженно отзываться о женщине, если не испытывает к ней сильных чувств? «Может быть, он и вправду любит меня?» — подумала Мэгги. Интуиция побуждала ее довериться Чейзу, но здравый смысл предостерегал против возможной ошибки. Как бы потом не пришлось жалеть о необдуманном поступке.

— Ты все еще хочешь уехать? — спросил Чейз, увидев, что Мэгги задумалась. Даже если она скажет «да», он найдет способ остановить ее.

— Нет, теперь поездка в Сиэтл кажется мне бессмысленной, — после недолгого молчания ответила Мэгги. — Я остаюсь, но не выйду за тебя замуж, по крайней мере, в эту субботу.

— Что?! Конечно, выйдешь! — убежденно воскликнул Чейз. — Все уже готово, ты можешь так меня подвести.

— Давай подождем еще две недели. Я знаю, чувствую, что за это время память вернется ко мне. Я уже многое начинаю вспоминать, роды например, и еще кое-какие отдельные моменты моей жизни.

— А Скотта Гордона ты вспомнила?

— Нет, — покачала головой Мэгги. — Но уверена, что очень скоро я вспомню все.

— А если нет? Сколько мы еще будем ждать?

— Пока… пока память не вернется, — неуверенно предложила Мэгги.

— Ну уж нет! — решительно запротестовал Чейз. — Ты еще скажи, что мы не будем спать вместе все это время, если хочешь окончательно свести меня с ума. Нет, нет и нет! Я согласен ждать две недели, но не больше, а потом мы поженимся независимо от того, вернется к тебе память или нет. Ты не сбежишь от меня, дорогая. Что бы тебе ни говорили, ты моя и всегда была только моей, несмотря на старания Скотта Гордона.

Господи, как же ей хотелось верить ему! Чейз говорил так искренне, а в глазах его была такая мольба, что у Мэгги не хватило духу отказать ему.

— Хорошо, — с улыбкой проворила она. — Мы поженимся через две недели, если к тому времени я все еще буду тебе нужна.

— Да как же, черт побери, убедить тебя в том, что ты всегда мне нужна?!

— Не трудись понапрасну, лучше, чем моя память, этого никто не сделает.