Больше, чем соседи - Джиллиан Куинн

— А я хоккеист.

— Не поступай так со мной. Пожалуйста, скажи мне правду. Ты чертовски хорошо знаешь, что я работаю в «Олд Сити» над делом. Не говори со мной загадками. Мне нужны ответы.

— Эта часть моей жизни осталась в прошлом, — он хватает меня за руку, когда мы переходим улицу на светофоре, притягивая меня ближе к себе. — Давай оставим все как есть.

— Нет, — говорю я достаточно громко, чтобы привлечь внимание проходящей мимо нас пары. — Этого недостаточно. Ты должен мне ответить.

— Потише, пока я не засунул свой член тебе в рот, чтобы ты заткнулась, — рычит он глубоким и низким голосом.

Все его тело напрягается, возвращаясь к той заднице, которая вернулась ко мне десять лет назад. Как раз когда я начала возвращать своего И. Мне не нравится его альтер эго.

Как только мы добираемся до моего дома, он тащит меня в полутемный коридор и вверх по трем лестничным пролетам. Только когда мы добираемся до моей квартиры, Итан отпускает мою руку. Я достаю ключи из сумочки и открываю нам дверь. Через несколько секунд после того, как дверь за нами захлопнулась, Итан прижимает меня к стене своим большим телом.

— Уилл сегодня не придет домой, — говорит он мне.

— Знаю. Он написал мне сообщение.

Итан опускается, чтобы подышать мне в шею, оставляя дорожку горячего дыхания на моей коже, пока возится с застежкой-молнией:

— Я серьезно говорил о том, что засуну свой член тебе в рот. Я хочу, чтобы твои прелестные губки обхватили меня, вбирая в себя каждый дюйм моего тела. Высасывая всю мою сперму.

— Почему ты так себя ведешь? Ответь мне, черт возьми! — я кричу так громко, как будто что-то внутри меня оборвалось. — Меня так тошнит от этого дерьма. Ты не можешь уйти в то темное место, где прячешься от меня. Много лет назад ты сделал то же самое, отталкивая меня, пока я не возненавидела тебя до глубины души. Не все проблемы в жизни можно решить с помощью секса. Трахая меня до тех пор, пока я не смогу ходить, или затыкая мне рот своим членом, ты не исправишь то, что сломано внутри тебя. Поговори со мной!

— Зачем? — он прижимает ладони к стене по обе стороны от моей головы. — Чтобы ты могла написать историю обо мне? Моя жизнь не продается. Это не то, что я хочу выставлять напоказ всему миру.

У меня болит сердце.

— Ты мне не доверяешь? — я смотрю ему в глаза, чтобы оценить его реакцию. — Думала, ты уже знаешь, что я умею хранить секреты. Я бы никогда не использовала то, что ты мне рассказываешь, личное или профессиональное, для продажи газет.

Он закрывает глаза и вздыхает:

— Прости.

— Прости за то, что был мудаком, или прости за то, что не хочешь мне говорить?

Он открывает глаза. В них столько печали, что слезы наворачиваются на мои глаза.

— За то, что был мудаком.

— Пожалуйста, И.

Он проводит большим пальцем по моей щеке и ловит упавшую слезинку:

— Прости меня, Мия. За все. Я не хотел оставлять тебя. Но у меня не было выбора. Мой отец заставил меня вернуться в Бостон.

— Ты был в хоккейном лагере или это очередная ложь?

— Ложь, — признается он. — Я уехал жить к своей бабушке. Я никогда не ездил ни в какой хоккейный лагерь.

Я сжимаю пальцами его рубашку и крепко прижимаю к себе, так близко, что наши губы почти соприкасаются:

— Почему ты ушел? Я хочу знать все или…

— Или что? — он медленно проводит своими губами по моим.

От жара его дыхания мои соски твердеют, крошечные бутоны жаждут его рта, его рук, умоляя о его прикосновении. Я бессильна, когда дело касается Итана. И он это знает.

— Или мы больше не можем этого делать, — говорю я ему.

Он приоткрывает рот ровно настолько, чтобы высунуть кончик языка и провести им по моей нижней губе:

— Дай мне то, чего я хочу, и я дам тебе то, чего хочешь ты.

От его хриплого голоса у меня по спине пробегают мурашки:

— Чего ты хочешь? — я прикидываюсь дурочкой, за что получаю дерзкую ухмылку.