После долго и счастливо - Хлоя Лиезе

Я заставляю себя помедлить и насладиться этим — ощущением его так близко, шёпотом вечернего воздуха вокруг нас. Взглянув вверх, я смотрю, как опустившееся низко солнце купает Эйдена в своих золотистых лучах, заставляя его тёмные волосы искриться, отражаясь от сильной линии его носа, от крепко поджатых губ. Губ, по которым я раньше проводила пальцем, а потом целовала, пока они не становились мягкими и улыбающимися.

Глядя на него, я признаю, что знакомость приглушает блеск таинственности партнёра, но от этого он или она не становятся меньшей загадкой. Мы просто перестаём воспринимать их таковыми. Перестаём изучать, перестаём поражаться с потрясённым изумлением новых любовников. Я боюсь признать, что где-то по дороге я перестала видеть в Эйдене загадку, и, думаю, он перестал видеть загадку во мне.

Мне хотелось бы, чтобы всё было не так. И я гадаю, оказались бы мы в этой точке, если бы сделали всё иначе. Если бы мы не решили, что знаем друг друга вдоль и поперёк, и не начали вести себя соответствующим образом, опережая друг друга на один предсказанный шаг. Если бы мы не позволили этому так развести нас друг от друга, от того, как мы изменились, от того факта, что у нас всё равно есть потребности, обиды, интересы и страхи…

— Ты в порядке? — тихо спрашивает Эйден. Его рука ложится на мою поясницу, жар ладони просачивается через медицинский костюм. Во мне нарастает тоска, тихое глубинное томление по тому, чего я так давно не чувствовала с ним.

— Я в порядке, — шепчу я.

Он нежно улыбается.

Когда я опускаюсь на сиденье, Эйден захлопывает за мной дверцу. Он обходит машину спереди, и я смотрю, как он идёт своими длинными целеустремлёнными шагами, как задумчиво прикусывает губу, доставая ключи и занимая водительское место. Окна наполовину опущены, наша поездка проходит с ветерком и в тишине, но я не возражаю. Мы оба погружены в свои мысли, печально не привыкли к такому времени, когда мы сознательно стараемся быть рядом друг с другом.

Я испытываю лёгкую нервозность, как на нашем первом свидании. Но я отталкиваю это чувство. Я не могу позволить прошлому смешаться с настоящим. Молодая, двадцатилетняя Фрейя понятия не имела, что ждёт впереди. Тридцатидвухлетняя Фрейя знает всё слишком хорошо и постарается не забывать.

Мы останавливаемся перед кафе-мороженым, где уже спокойно и миновала суета после ужина. Как только Эйден паркуется, я выбираюсь из машины, и Эйден тоже выходит. Захлопнув за мной дверцу, он мягко кладёт ладонь на мою спину и нажимает кнопку на брелке, чтобы запереть машину.

— Хм, — я смотрю на обширное меню с мороженым и хмурюсь.

Эйден скрещивает руки на груди и тоже хмурится.

— Хм.

Я смотрю на него, и моё сердце совершает кульбит, когда я читаю на его лице робкую игривость.

— Смеешься надо мной, да?

— Да я бы никогда, — он бросает на меня быстрый взгляд искоса, затем снова сосредотачивается на меню. — Просто провожу мысленные подсчёты.

— Какие такие мысленные подсчёты?

Он слегка наклоняется, и его плечо задевает моё.

Он флиртует со мной. Эйден… до безобразия хорош во флирте. Он носит своё обаяние так же, как и свою одежду — с генетически предопределённым комфортом и грацией. И когда он наклоняется ближе, понижает голос, когда его синие как море глаза сверкают, а тёмная плутовская прядь волос спадает на лоб, он превращает меня в большую лужицу с влюблёнными глазками.

Я стараюсь выпрямить спину и выдернуть себя из этого состояния, но всё это так искренне, и он явно застенчив, и на его скулах слегка проступает румянец. Когда ветер поднимается и обдаёт меня его запахом, мне приходится сдерживаться, чтобы не ткнуться носом в его крепкую руку и не вдохнуть.

Его взгляд опускается к моим губам.

— Мысленные подсчёты? — напоминаю я ему, сжимая пальцы в кулак, пока на ладони не остаются полумесяцы от ногтей.