Все разбитые осколки - Риа Уайльд

С придыханием она опускает грудь, и я поднимаю руки, раздвигая ее ягодицы, прежде чем провести пальцами по ее горячей плоти. С нее капало, ее бедра были мокрыми, а ее киска, блядь, блестела, набухла и была так готова к тому, чтобы ее взяли. К тому времени, когда я закончу, она не сможет ни встать прямо, ни пошевелиться, не вспоминая, что я с ней сделал.

Медленно я ввожу один палец в ее влажное тепло, нежно двигая им и наслаждаясь тихим хныканьем.

— Все это для меня, — прошептал я, убирая палец и поднося его ко рту, наслаждаясь ее возбуждением, словно это был воздух, которым я должен был дышать.

Так чертовски хорошо.

Опустив голову, я зарылся между ее бедер, вылизывая ее щель и проводя кончиком языка по ее клитору. Это не заняло много времени, она была так напряжена, так чертовски нуждалась, что оргазм прорвался сквозь нее. Ее киска сжималась, пока я вбирал все до последней капли, выжимая наслаждение из ее тела, пока она кричала от этого.

И как хорошая маленькая шлюшка, она держит свою задницу в воздухе, хотя я вижу, как дрожат ее бедра. Я массирую ее ягодицы, наслаждаясь тем, как мягко они ощущаются.

— На кровать, светлячок, — я помогаю ей встать, веду ее вперед, но прежде чем ее колени ударяются о край матраса, я захватываю ее губы своими, проталкивая язык в ее рот. Она держится за мои плечи, притягивая меня ближе, нуждаясь во мне так же сильно, как и я в ней.

Опасная. Она была чертовски опасна.

Я легонько подталкиваю ее, заставляя лечь на кровать.

— Тебе так хорошо удается быть моей маленькой игрушкой, Эмери. Идеальная девушка, которую я испачкаю. К тому времени, когда я закончу с тобой, ты никогда не захочешь другого мужчину.

— Я хочу только тебя, — дышит она, веки полузакрыты от возбуждения, груди вздымаются и опускаются, когда она тяжело дышит.

Я опускаюсь на ее тело, устраиваюсь между ее бедер и снова целую, покусывая губы. Слова, сказанные секунду назад, дают мне то, что я думал, что потерял давным-давно.

Надежду.

Надежду на меня.

Надежду на счастье.

Она хочет меня. Меня.

Я целую ее крепко и настоятельно, язык и зубы смыкаются, а потом я провожу губами по ее челюсти, по горлу, по легким синякам на шее. Я целую их долго, желая исцелить, убрать. Следы, которые нанесли ей мои собственные руки.

И тут эта надежда разбивается вдребезги…

Я отрываюсь от нее и хватаюсь за первый комплект веревок, быстро и легко завязывая узлы вокруг ее запястий на крюках на столбиках кровати. Я тяну, и ее руки поднимаются, зафиксированные.

— Атлас?

Следующими идут ее лодыжки, и я закрепляю их аналогичным образом, оставляя девушку распростертой на моей кровати.

— Ты хотела, чтобы я использовал тебя, Эмери, — я снимаю шорты, мой член снова был готов, даже если я только что опорожнился в ее красивое горло. — Это я и делаю.

Она дергает за веревки, проверяя их на прочность.

— Что ты собираешься делать?

Забравшись между ее ног, я опускаю голову и беру сосок в рот. Жесткий пик перекатывается между моими губами, когда ее спина прогибается и она стонет.

— Я буду трахать эту маленькую тугую киску, пока ты не закричишь, светлячок, — шепчу я ей в грудь, угрожающе скребя зубами по бугорку. — Я буду трахать тебя жестко и без пощады, поки ты будешь лежать, принимая меня и умоляя о большем! — она извивается, связанная веревками. — А потом, когда ты решишь, что больше не можешь терпеть, я трахну тебя снова.

Я прикусываю ее грудь, и крик девушки подобен музыке, когда я всасываю ее плоть в свой рот, помечая.

— Ты хотела быть моей маленькой шлюшкой, светлячок, и ты ею станешь. Ты поймешь, насколько я ебанутый, и тогда, возможно, не станешь предлагать себя как чертову закуску.

— Атлас, пожалуйста, — хнычет она.

Поглаживая свой член, я опускаю его к ее киске, проталкивая головку сквозь мягкие складки. От ее жара по моему стволу пробегает дрожь.