Грехи святого - Белла Джей

— Не настолько, чтобы я забыл, как сильно тебя обидел.

Она сорвала одну из азалий и повернулась, не глядя на меня, опустив взгляд на нежный цветок в своей руке.

— Если ты хотел причинить мне боль, то у тебя это неплохо получилось.

— Мила…

— Я не доверяю тебе, Святой. — Наконец она подняла на меня взгляд, в ее глазах отразилась печаль, которую я никогда раньше у нее не наблюдал. — Хотя какое-то время я доверяла. Я доверяла тебе, верила, когда ты говорил, что любишь меня.

— Я действительно люблю тебя.

— Я тебе не верю. — Она сжала губы в тонкую линию, словно пытаясь сдержать слезы. — Прошлой ночью ты стер все слова любви, которые когда-либо говорил мне, в течение десяти секунд. Теперь мне кажется, что между нами никогда ничего не было. Как будто этого никогда не было. — Она больше не могла сдерживать слезы, и, глядя, как боль скользит по ее щеке, я не хотел ничего, кроме как заключить ее в свои объятия и шептать "Я люблю тебя" снова и снова, до конца своей чертовой жизни. Я хотел впечатать эти три слова в ее душу, повторять их до тех пор, пока они не потекут по ее венам и не станут единым целым с ее кровью.

Я сделал шаг к ней, но она отступила, словно сокращение расстояния между нами причиняло ей физическую боль.

— Так что же, Святой? — Ее нижняя губа дрогнула. — Ты хочешь, чтобы я осталась? Или хочешь, чтобы я ушла? Хочешь, чтобы я воспитывала нашего ребенка одна?

— Конечно, нет.

— Потому что я буду. Клянусь Богом, буду. Если я и наш ребенок будем для тебя лишь обузой, я с радостью уйду из твоей жизни, и тебе больше никогда не придется нас видеть.

— Не будь смешной, Мила.

— Смешной? — Она подняла бровь. — Смешно то, что я позволила себе думать, что ты действительно можешь меня любить.

— Люблю.

— Чушь. Ты слишком поглощен ненавистью к своему отцу, чтобы быть способным любить кого-то еще. Все твое чертово существование основано на том, чтобы разрушить отца. Неужели ты не понимаешь, насколько это хреново? У нас будет ребенок, мы принесем в этот мир жизнь, а теперь я узнаю, что это всего лишь еще один кирпичик на твоем пути к тому, чтобы твой отец пострадал за то, что он сделал с тобой.

Я сжал челюсть.

— Господи, Мила. Это не… этот ребенок не был частью плана.

— Тогда скажи мне, что это ни разу не приходило тебе в голову после того, как ты узнал о дополнительном пункте в завещании моего отца. Скажи, что мою беременность, чтобы получить в свои руки эти акции, ты никогда не рассматривал.

Я зашипел и втянул воздух сквозь зубы.

— Не загоняй меня в долбаный угол.

Она насмешливо хмыкнула.

— Если ты считаешь правду чертовым углом…

— Прекрати, — предупредил я, указывая на нее разъяренным пальцем, который я должен был направить на себя. — Я дал тебе шанс уйти на хрен.

— Но по какой-то необъяснимой причине я все еще здесь. — Она широко развела руки. — Прошлой ночью, после твоего признания под воздействием алкоголя, я сто раз думала о том, чтобы уйти, черт возьми.

— Тогда почему ты этого не сделала? — Прорычал я. — Почему ты, блядь, не ушла?

— Потому что каждый раз, когда я думала о том, чтобы выйти за эту гребаную дверь, мне казалось, что каждая косточка в моем теле ломается пополам. — Жесткость в ее голосе полностью противоречила боли в ее глазах. По ее губам текли слезы. — Каждый раз, когда я думала о том, что не могу быть с тобой, мне было так больно, что я не могла дышать, Святой. Я не могла этого сделать. Даже после всего, что ты сделал, — ее губы дрожали, а глаза блестели, — я просто не могу уйти от тебя.

Я бросился вперед, схватил ее за руки и притянул к себе. Мой рот набросился на ее губы, вбирая в себя все сожаления, которые поглощали меня. Я хотел стереть свое предательство одним этим поцелуем, позволить ее боли поглотить меня, а не разрушить ее.