Дикая любовь - М. Джеймс

— Он не говорит мне, что делать, — сказала она. — Мы — команда, Елена. Партнерство. Мы принимаем решения вместе. И это одно из них.

Эта идея казалась мне такой чужой. У наших родителей был достаточно приличный брак по меркам того мира, в котором мы жили, но это не было партнерством. Но, выйдя замуж за Найла, Изабелла все это перечеркнула. И она сказала мне, чтобы я ожидала того же.

— Я знаю, папа, наверное, говорил тебе, что в конце концов ты можешь вернуться домой, — сказала она в тот день за обедом. — Но, насколько я понимаю и Найл считает так же, ты можешь и должна остаться здесь. Ты можешь поступить в колледж, выбрать профессию, выйти замуж, если захочешь и когда захочешь, за кого захочешь. Ты сможешь снять собственную квартиру, когда будешь готова. Ты сможешь жить своей собственной жизнью, как я. Это того стоит, Елена, даже если поначалу будет страшно.

Стук в дверь вырывает меня из воспоминаний.

— Елена? Ты готова?

— Почти! Уже иду. — Я хватаю мягкую красную футболку, которую достала из ящика, и натягиваю ее через голову, запихивая ноги в кроссовки. В Бостоне уже наступило лето, липкое и влажное, и я рада, что могу надеть шорты.

Когда я выхожу, Изабелла уже переоделась из леггинсов, которые были на ней, когда она нашла меня в ванной, в джинсы и черную майку, а ее длинные волосы завязаны в хвост на макушке. На мгновение я задумываюсь, не связана ли смена наряда с Найлом, не из-за этого ли она так долго собиралась, и я чувствую внезапный, неожиданный прилив ревности. Не к Найлу, конечно, он привлекателен, но у меня никогда бы не возникло ни малейшей мысли о муже моей сестры, моем шурине. Ревность полностью сосредоточена вокруг мысли о том, что у меня вообще может быть кто-то подобный, и не просто кто-то, а тот, кого мне не хватает. Я испытываю глубокое, ноющее чувство потери, тоски по Левину, и не только по тому, что у нас было, но и по всему, что у нас могло бы быть.

Я никогда не найду его каким-нибудь случайным утром, чтобы сказать, что иду завтракать, и чтобы он затянул меня с поцелуями или даже больше, раздевая меня так, что, когда я иду на встречу с тем, с кем завтракаю, на мне будет что-то другое. Я никогда больше не смогу разделить с ним быстрый, уединенный момент, никогда не смогу испытать еще более глубокую близость, чем та, что была у нас раньше, ту близость, которая, как я представляю, развивается между мужьями и женами с течением времени.

Все шансы, которые у нас были, исчезли вместе с ним.

Я иду за Изабеллой к машине и оцепенело пристегиваюсь, маслянистая кожа прохладно прижимается к моим бедрам. Изабелла включает музыку, что-то яркое и веселое, но я ее почти не слышу. Все, о чем я могу думать, это о том, что моя жизнь может измениться навсегда, а Левина здесь нет. Он не может разделить мои переживания и тревоги или помочь облегчить их, потому что находится за сотни миль от меня, совершенно ничего не замечая. И он выбрал это, а не я. Я хотела, чтобы он остался. Я бы хотела, чтобы он был здесь, прямо сейчас.

Изабелла везет нас в ближайший к дому магазин за смузи, позволяя мне остаться в машине с кондиционером, пока она заходит внутрь.

— Я знаю, что ты сможешь выпить, — говорит она мне и исчезает внутри, а я сижу там, пытаясь успокоить свои бушующие мысли.

Поступила бы я по-другому, если бы думала, что все так обернется? Я пытаюсь представить, что не пыталась провести с Левином как можно больше ночей в постели и просила его купить презервативы, что почти наверняка привело бы его в чувство и пресекло бы все шансы на то, что между нами что-то еще произойдет. Все наши отношения строились на идее, что каждый раз, когда мы спим вместе, этого больше не случится. Покупка презервативов предполагала, что это может повториться, любое количество раз.