Цугцванг - Ария Тес

— Я же уже сказал про расширение границ, мой дорогой брат. Сначала это буду я, потом много "кого-то" еще. Когда я с ней закончу, а ее сестра увидит, кем стал ее "ангелочек" благодаря мне, она навсегда запомнит, что бывает, если перейдешь мне дорогу.

Алексей молчит каких-то пару мгновений, но потом отклоняется на спинку стула, складывает руки на груди и пожимает плечами.

— И на что спорим?

— На мою тачку и интерес. Можешь даже поучаствовать в раскрепощении, если будет желание…

— А-га.

Без Арая тоже не обошлось, он вставляет свои "пять копеек":

— Нужно подтверждение.

— Без проблем.

Братское рукопожатие, разбивается последним, кто внес свои коррективы.

Сделка совершилась.

Их мерзкий смех отражается у меня в голове, когда видео заканчивается. Я не знаю, как описать то, что я чувствую сейчас, но это очень похоже на взорванные снаряды, которые не оставили после себя ничего живого. Я все еще смотрю на экран, где только что увидела, как легко решилась моя судьба — всего каких-то три минуты, тачка и интерес. Если честно, мне не сразу стало понятно при чем здесь гамбит, но теперь все встало на свои места. Я — разменная монета, пешка, которой легко пожертвовали в войне с моей сестрой.

«Не могу поверить…»

Я настолько потеряна, что не могу пошевелится. До меня медленно доходит, что Кристина и Адель были в курсе — это очевидно. Но если последняя понятно почему так ненавидит мою сестру — за свою мать и откровенное издевательство над ней, — Крис? Мне всегда казалось, что она любит Лилю, да и меня тоже…

«И как она могла поступить так со мной? Да даже Адель? Мы же были подругами…»

В голове почему-то слышу фразу Димки: «Адель не такая сказочная принцесса, как тебе кажется!». Тогда мне думалось, что это отсылка к ее капризному характеру, но теперь слова получили какой-то новый, сакрально-пугающий смысл. Хмурюсь, моргаю и стараюсь разобраться, пока не понимаю еще кое что, что бьет гораздо сильнее…Рома.

«Он не мог не знать…» — в памяти всплывает воспоминание о моем дне рождении и тот странный разговор у моих любимых окон.

Он просил простить его тогда. Вот за что на самом деле он просил прощение, а не за мой «испорченный праздник». Он уже тогда все знал и именно об этих "границах" спрашивал на самом деле.

«Ему хватило наглости просить у меня разрешения меня же предать!»

Мой лучший друг. Сын моей крестной матери. Человек, с которым я росла, наконец! Вонзил мне в спину нож по самую рукоятку, а перед этим поинтересовался в какую сторону лучше крутить: по часовой стрелке или против?

Алексей, который, как мне казалось, нормальный, на деле такой же мудак. Его старания запугать своим «Максимилианом», ни что иное, как попытка отвернуть меня от него.

«Наверно в какой-то момент по плану он должен был мне признаться, и, наверно, по плану уже самого Алексея, я бы испугалась. Он просто хотел, чтобы его брат проиграл…»

Я, конечно, не питала иллюзий, но…мне действительно почудилось, что мы поладили. Его проникновенные речи о том, как я отличаюсь от своей сестры, очевидно, лишь очередная попытка быть ко мне ближе.

Снова в голове крутиться мое день рождение и еще один странный разговор, но на этот раз с двумя сторонами одной сделки. Я помню, как неловко себя почувствовала, когда оказалась зажата между ними, как это было странно. Алекс… — «Максимилиан, он Максимилиан, а не какой ни Алекс, дура!»

Но так сложно перестроится и поверить в это…

«Неужели они хотели что-то сделать со мной? Это и была попытка "раскрепостить"?» — «Почему я об этом думаю вообще?!»