Вечная команда - К. Станич

— Полюбил меня, да? — спрашиваю я, и Спенсер приподнимает тёмную бровь. Моё сердце выпрыгивает из груди, когда я думаю о признании Рейнджера и задаюсь вопросом, могло ли мне так повезти, чтобы услышать эту фразу дважды.

— Ты же знаешь, что я люблю тебя, Чак. — Он снова пожимает плечами, как будто в этом нет ничего особенного. Но это не так. Это большое дело. Я наклоняюсь вперёд, кладу одну руку ему на ноги, губы нежно приоткрываются в ожидании. — Чёрт, ты не можешь так на меня смотреть.

— Повтори это ещё раз, — говорю я ему, наклоняясь ещё дальше вперёд, зная, что верхние пуговицы на моей рубашке расстёгнуты, и что я сижу именно так, чтобы было максимальное декольте.

— Я не боюсь слова на букву «Л», — говорит он, сверкая лисьей ухмылкой в мою сторону, а затем протягивает руку и проводит пальцем по моему горлу. — Я люблю тебя, Чак-лет.

— Даже если из-за твоей любви ко мне тебя убьют? — спрашиваю я, останавливаясь и отводя взгляд в сторону, на один из кофейных постеров Черча. Часть меня задаётся вопросом, что произошло бы, если бы я сбежала, если бы культ в конце концов сдался. Если бы меня здесь не было, были бы парни в большей безопасности? Может быть, они могли бы просто нанять для меня частную охрану, и я могла бы переждать это время в Санта-Крузе? Эта мысль сокрушительна, но теперь, когда мы знаем, с чем имеем дело, я не могу не задаться этим вопросом.

С другой стороны, если семьи, стоящие за этим, состоят в союзе — или, по крайней мере — близки к власти и влиянию Монтегю, то я не думаю, что они отпустили бы меня так легко.

— Я лучше умру за любовь, чем буду жить, не зная, как это больно, — отвечает Спенсер, улыбаясь. — А теперь скажи, что ты любишь меня в ответ, и давай сделаем это до того, как появятся другие придурки.

— Я люблю тебя, Спенсер Харгроув, — говорю я, и я говорю это серьезно, правда.

Дело в том, что я почти уверена, что люблю всех пятерых парней. Одинаково.

Что же делать бедной девушке?

— Мой папа никогда меня не отпустит, — говорю я, сидя на кухонном столе в юбке и наслаждаясь сменой власти, которую ощущаю на этой кухне. Год назад я готовила пироги с заварным кремом, и меня не пустили в столовую, в то время как Росс хныкал и хихикал рядом со Спенсером. А теперь я сижу здесь, и меня балует орда влюблённых парней.

Я постукиваю скрещенными лодыжками по шкафчику и думаю, как много может изменить юбка. По сути, теперь я роковая женщина. Эти парни принадлежат мне.

— Слезь с этой грёбаной столешницы и доделай фруктовый пирог, — говорит Рейнджер, указывая на свежеиспечённый корж, на котором практически нет фруктов. — И сделай это хорошо. Нам нужно улучшить нашу компанию в Инстаграме. Наши блюда — это мусор.

Закатив глаза, я соскальзываю со стойки, а затем пригибаюсь, как чёртов ниндзя, когда близнецы бросают в мою сторону два шоколадных печенья, как будто это метательные звездочки или что-то в этом роде.

— У тебя получается всё лучше и лучше, — говорят они в унисон, как будто удивлены этим. Дело в том, что это не должно их удивлять. Я очень усердно занималась в тренажёрном зале и делала всё возможное, чтобы запомнить всё, чему они меня учили. И как доказательство, у меня даже болят мышцы. — Как жаль.

— Нам нравилось тыкать тебя едой в лицо и спину, — замечает Тобиас, ставя локоть на стойку и подпирая подбородок рукой. — Это уже совсем не то, когда ты становишься такой крутой по отношению к нам и всё такое прочее.

Рейнджер хватает чистую лопатку из ящика рядом с плитой и шлёпает Тобиаса ею по заднице.

— Вставай и заканчивай свои слойки с кремом. Противостояние с Эверли в этом году обещает быть жестоким, и я намерен победить. Я не позволю ленивым бездельникам разрушить мои шансы — особенно после того, как узнал, что над Дженикой издевались в Эверли из-за какой-то секты.