Вечная команда - К. Станич

— Напишите мне, когда будете готовы, чтобы мы за вами зашли. Мы будем в библиотеке. — Черч направляется к двери, останавливаясь лишь раз, чтобы оглянуться на нас янтарными глазами и лучезарной улыбкой. — Если вы не свяжетесь со мной через час, я поднимусь и заберу вас обоих.

— Может быть, больше часа, — произносит Рейнджер, когда Черч ухмыляется, а затем полностью выскальзывает за дверь, закрывает её за собой, а затем запирает снаружи на ключ. Медленно, осторожно я поднимаю взгляд на Рейнджера, обнаруживая, что весь этот тёмный гнев заключён в довольно пугающем выражении лица. Хотя он не так страшен, как кажется, любитель-милых-штучек Рейнджер.

— Может потребоваться больше часа для чего? — спрашиваю я, медленно отступая назад и сплетая пальцы за спиной. Моя юбка развевается вокруг бёдер, когда он приближается, и я продолжаю пятиться, пока не оказываюсь перед большими дверцами холодильника из нержавеющей стали, дрожа, когда холодный металл касается задней поверхности моих бёдер.

— Ты знаешь, для чего, — отвечает Рейнджер, поднимая руку над моей головой, в его лазурных глазах светится горячее намерение. — А теперь раздевайся и надевай фартук.

Я дрожу от восторга, когда он собирается отойти, а затем останавливается, ненадолго оборачиваясь, чтобы нежно поцеловать меня в лоб.

Я замечаю, что перед тем, как достать новую порцию ингредиентов, он делает паузу, чтобы положить предложенные Тобиасом презервативы в карман своего фартука.

«Чёрт побери, чёрт возьми, чёрт подери, я собираюсь сделать это с Рейнджером Вудраффом!» — думаю я, прикусывая губу, а затем съёживаюсь, когда чувствую малейший привкус крови.

Встав и выдохнув, я приглаживаю назад идеальные локоны своих песочно-светлых волос, радуясь, что приняла решение не обесцвечивать и не выпрямлять их в этом году. Мне вроде как нравится всё так, как есть.

— Ты уверен, что с тобой всё в порядке? — спрашиваю я Рейнджера, подходя к шкафу со всеми фартуками и просматривая несколько, пока не нахожу чёрный, весь в розовых капкейках, с кружевами и оборками в изобилии на карманах, подоле и вырезе. На карманах даже есть маленькие сердечки, украшенные драгоценными камнями, которые, как я подозреваю, вполне могли бы быть настоящими бриллиантами. Грёбаные богачи. — Тебе, должно быть, нелегко узнать всё это о Дженике и твоём отце. — Я опираюсь локтями о край столешницы, пока Рейнджер достаёт авокадо, немного мёда, банан… Мой глаз дёргается. Я не против попробовать что-нибудь извращённое, но, может быть, не настолько извращённое.

— Это нелегко, — отвечает он, глядя на меня и тихо злясь. Его чёрные волосы с синими прядями падают на лоб, татуировки выглядывают из-под края фартука. — Но лучше знать правду, чем оставаться в недоумении. А теперь перестань тянуть время и раздевайся.

Поджав губы, я отступаю назад и протягиваю руку, чтобы потянуть за края ленты, которую я ношу в качестве галстука-бабочки. Она соскальзывает с шеи и падает шёлковой лужицей на пол рядом со мной. Рейнджер наблюдает, снимая крышку с блендера, пока изучает меня, мои пальцы дрожат, когда я снимаю блейзер цвета шампанского и начинаю расстёгивать рубашку.

— Тогда, в доме моей мамы, ты не могла дождаться, чтобы раздеться догола. Но теперь ты боишься? — спрашивает он, оставляя припасы на столешнице, чтобы подойти и помочь мне, отводя мои дрожащие руки в стороны и скользя пальцами вниз по кусочку обнажённой кожи, виднеющейся между раздвинутыми половинками рубашки.

Выдыхая, я закрываю глаза и пытаюсь сохранить хоть какой-то уровень самообладания.

— Я не боюсь, — отвечаю я, и это правда. — Я имею в виду, не тебя.

Рейнджер замирает, положив пальцы на нижние пуговицы рубашки, зависая чуть выше моего пупка. Я открываю глаза и встречаюсь с его проницательным взглядом, его запахом кожи и ванили, идеальной смесью плохого парня и сладкого. Я хочу большего.