Вечная команда - К. Станич

— Срань господня, — бормочу я, но Спенсер даже не останавливается надолго, чтобы обратить на это внимание. Он толкает меня влево, а затем бежит, держа мою руку в своей, увлекая за собой. Через несколько секунд мы выбегаем из-за деревьев и спотыкаемся о камни, окаймляющие бассейн.

Вместе мы падаем в тёплую воду, выплывая на поверхность с прерывистым дыханием.

— Плыви, Чак, — призывает Спенсер, убеждаясь, что у меня есть преимущество, прежде чем он направится к берегу. Едва мы выбираемся из воды, как огромные руки хватают меня за плечи и тащат вверх остаток пути.

Это Черч.

Кровь повсюду, на его руках, на лице, его юката испачкана и свисает с одного гладкого фарфорового плеча.

Теперь даже на мне кровь.

— Отпусти меня! — кричу я, высвобождаясь из рук президента Студенческого совета. Спенсер встаёт передо мной, раскинув руки в стороны, готовый к бою.

— Не трогай её, чёрт возьми! — рявкает он, оглядываясь через плечо в направлении леса. Но там никого нет, только парень, который подарил мне обручальное кольцо… а потом проткнул ножом нашего учителя.

— Мне нужно, чтобы вы оба успокоились, — спокойно говорит Черч, проводя ладонями по своей юкате спереди и оставляя малиновые полосы.

— Я видела, как ты ударил мистера Дэйва ножом, — шепчу я, указывая на него трясущейся рукой. Я хочу верить, что это была самооборона. Но потом Спенсер, и толстовка с капюшоном, и… Мне приходит в голову, что это может быть какая-то долгая игра, в которую играют парни, высшее упражнение в запугивании. Каждый инцидент, с которым я сталкивалась — первая погоня с ножом, которая привела меня к Рейнджеру, близнецы, сразу раскрывшие мой секрет, птица без головы и свечи — все они каким-то образом были связаны с парнями.

— Ты видела, как он, что?! — выдыхает Спенсер, и его реакция настолько искренняя, что кажется невозможным усомниться в нём. И всё же какой-то первобытный инстинкт во мне остаётся настороженным. Он проводит пальцами по своим серебристым волосам и оглядывается на меня. Дело в том, что Черч — не единственный, кому нужно кое-что объяснить.

— Я не ударил его ножом, я вытаскивал нож. — Черч остаётся до нелепости спокойным, двигаясь к нам медленными, лёгкими шагами, шлёпанье его босых ног по патио — единственный звук, кроме плеска воды о берег. Спенсер преграждает ему путь, с его промокшей толстовки капает, толстовки, из-за которой он кажется таким чертовски виновным. — Рана была неглубокой — она не задела ничего жизненно важного — и он попросил меня помочь.

— В том лесу мёртвый ребёнок, — рычит Спенсер, тяжело дыша. Он проводит рукой по лицу и стряхивает излишки воды в сторону. — Повсюду кровь, и вот ты, весь в ней.

— Пожалуйста, Спенсер, не выставляй себя мудаком, — говорит Черч, его пристальный взгляд полностью сосредоточен на мне. Мне хочется съёжиться под его внимательным взглядом. Я не уверена, что должна сейчас чувствовать: вину, облегчение, подозрение. Всё вышеперечисленное, более вероятно.

Мой взгляд метнулся к Спенсеру, когда он оглянулся на меня, бирюзовые глаза потемнели от эмоций.

Он легко мог бы стать третьим мудаком в толстовке с капюшоном, не так ли? У его брата есть все карты академии, и он исчез, когда Юджин был убит. Он руководит школьным подпольем со своими деловыми предприятиями, и знает каждый закоулок в Адамсоне.

В моём горле образуется комок, и мне внезапно становится трудно сглотнуть.

— У тебя нет причин кому-либо доверять, Чак, — медленно произносит Спенсер, тяжело дыша после нашей пробежки по лесу. — На самом деле, учитывая всё, что с тобой случилось, было бы лучше, если бы ты этого не делала.

— Держись от меня подальше, — предупреждаю я, отступая назад, пока край моей ступни не касается воды. Я хочу доверять им обоим, верить им обоим, но мне действительно трудно это сделать, когда один был одет в толстовку и ждал в лесу, а другой весь в крови, а нашего учителя нигде не видно.