(Не) только твоя - Джас Риччи

Кабинет больше, чем моя спальня. Там стоит два больших книжных шкафа, стоит дубовый стол, кожанное кресло, за картиной висит сейф. Он, впрочем, не так примечателен, как картина.

— Мамочка, это ты? — застывает Алина, восторженно прижимая ладошки к щечкам.

Вета, в отличие от дочери, совсем не восторжена. Она застыла, как изваяние. И, кажется, разозлилась.

— Малыш, мне кажется, у тети Ани уже готовы блинчики. Может, ты сбегаешь спросишь? И нас с папой позовешь?

— Хорошо, — легко соглашается Алина и убегает, оставляя меня со своей матерью наедине.

11 глава

Вета

— Что это? — цежу сквозь зубы, как только Алина убегает. — Откуда? Хотя еще более логичный и напрашивающийся вопрос — зачем?

Его дом любопытное зрелище. Он помпезный и словно вышедший из журнала “Интерьер и дизайн”. Красивый, вылизанный, и совершенно безжизненный. Как будто всегда подготовленный к фотосессии для этого самого журнала. А не дом, в котором живут люди.

Огромная гостиная с большим телеком и камином, несколько гостевых в светлых и темных тонах, его спальня. Темная, стильная, мужская. Слова плохого про нее не скажешь. Только вот… женщине в ней как будто не место.

Нет гардеробной. То есть есть, небольшая, в его спальне. Опять же, сугубо мужская. Где в этом всем его супруга — мне непонятно.

Но кабинет, как я понимаю, был гвоздем программы. Очевидно почему.

— Это портрет. За ним сейф, — жмет плечами Арский, говоря абсолютно будничным тоном.

— Зачем?

— Так принято, — продолжает как будто дразнить меня. — Приличные люди не оставляют сейф у всех на виду.

— Мне наплевать на сейф, — взрываюсь, повышая голос. — Кто это нарисовал?!

Арский трет пальцем бровь, бросает взгляд на картину, затем на меня.

— Тебе не нравится? — спрашивает не по теме.

— Лев, не беси меня сильнее. Ответь на чертов вопрос!

Он пристально рассматривает меня, изучая мое лицо, словно впервые меня видит.

И снова отвечает не по теме!

— А что тебя бесит?

— Ты правда не понимаешь? — сощурила глаза я. — Меня бесит сам факт вот этого, — ладонью указываю на свое лицо, — в доме, где ты живешь со своей женушкой!

— Она здесь не живет, — следует спокойный ответ.

Еще лучше. Я решительно ничего уже не понимаю. А этот злодей не спешит объяснять.

— Ты упиваешься этим? — спрашиваю раздраженно и устало.

— Чем, Вета?

— Моим гневом. Бессилием. Тем, что я ничего не понимаю.

Он в миг холодеет. Выпрямляет спину, расправив и без того широкие плечи.

— Добро пожаловать в клуб, — четко проговаривает каждое слово. — Неприятное чувство, не правда ли?

Я поджимаю губы и вновь вступаю в поединок с его взглядом.

— Кто нарисовал портрет? — повторяю упрямо.

— Я, — бросает равнодушно, и выходит, оставляя меня в своем кабинете одну.

Один на один с моим отражением.

Я поджимаю губы и рассматриваю портрет. Девушка, изображенная на нем, однозначно красивее меня. Мягкие черты, открытый взгляд. Я давно уже это все растеряла. Приятно видеть, что когда-то он видел меня такой. Ведь он рисовал по памяти, такого фото у меня нет, да и не было. Этот портрет транслирует то, что видели глаза влюбленного мужчины. И это красиво.

Интересно, это из-за этого портрета его жена здесь не живет? Я точно хочу знать ответ на этот вопрос, и Арский, очевидно, мне не ответит на него. Нужно найти того, кто ответит. Анна Ивановна? Со временем, возможно. Пока она меня не знает. А Арского, судя по тому, как она приняла его дочку, она любит.

Ромка. Вот кто мне нужен. Вот кто точно ответит на все мои вопросы и с кем точно можно будет поговорить.

Когда я вернулась в кухню, Алина сидела за столом, а Арский и Анна Ивановна сидели по обе стороны от нее. Анна Ивановна держала ложку, с которой ее кормила, Арский — кружечку с чаем.