Каждый его поцелуй - Лаура Гурк (2004)

– Я так давно не открывала памятный альбом, что успела позабыть. Давай посмотрим. – Грейс взяла деревянную коробочку, которую принесла из своей комнаты, подняла крышку и высыпала содержимое на стол.

– Почему вы храните эти вещи? – спросила Изабель, разглядывая различные предметы, разбросанные по белой скатерти.

Грейс не ответила. Её взгляд зацепился за старую, потрёпанную кисть среди пёстрых безделушек, тонкую, как черенок гусиного пера. Грейс с удивлением обнаружила, что её вид больше не причиняет боли, лишь вызывает приятное поблёкшее воспоминание о былой жизни.

– Почему вы всё это храните? – снова спросила Изабель. – Я имею в виду, что они не представляют настоящей ценности.

– Они представляют ценность для меня. Каждая из этих вещиц имеет для меня своё особое значение. – Грейс посмотрела на Изабель. – У тебя разве нет памятного альбома?

Изабель удивлённо покачала головой.

– Нет, я ничего не храню. Кроме записей нот моей музыки, конечно. Их я никогда не выбрасываю.

– Почему ты не хранишь ничего другого?

Изабель пожала плечами.

– Мне нечего хранить.

Грейс показалось заявление бесконечно печальным, но она не подала виду, лишь улыбнулась.

– Возможно, тебе захочется завести памятный альбом, потому что теперь у тебя появится, что туда поместить.

– Что именно?

– Не знаю. Может быть, прядь волос твоего отца. Или лоскут малинового шёлка, чтобы он напоминал тебе о платье, которое твоя гувернантка не позволила купить.

– Но зачем мне хранить нечто подобное?

Грейс рассмеялась над искренним замешательством Изабель. Так же как и её отцу, сентиментальные чувства ей были чужды.

– Хочешь верь, хочешь нет, Изабель, но, возможно, когда-нибудь ты посмотришь на малиновый лоскут, вспомнишь тот первый день, когда мы ходили по магазинам, и посмеёшься, удивляясь, с какой стати тебе вообще захотелось ручную ящерицу. В нашей жизни происходит много событий, которые поначалу кажутся незначительными, но спустя время, когда мы оглядываемся назад, то радуемся, что они произошли, и воспоминание о них делает нас счастливыми.

Изабель указала на предметы на столе.

– Они вас делают счастливой?

– Некоторые. – Грейс взяла золотую кисточку и повертела её в пальцах. – Она от платья, которое я надевала на бал во дворце Шёнбрунн. – Грейс рассмеялась, вспомнив ту ночь. – Я танцевала все вальсы.

– Вы танцевали вальс во дворце Шёнбрунн? – изумилась Изабель. – С кем?

– С мужем. Все говорили, что супружеской паре не пристало танцевать только друг с другом. Нам было всё равно. Мы с удовольствием шокировали аристократов.

– У вас и правда был муж? Вы его не выдумали?

Немного удивившись, Грейс склонила голову набок, пристально глядя на Изабель.

– Да, у меня был муж. Он умер два года назад. С чего ты взяла, что я его выдумала?

– У некоторых женщин нет мужей, но они говорят, что есть, чтобы их считали респектабельными.

– Изабель! – воскликнула Грейс, гадая, рассмеяться ей или пожурить подопечную за столь дерзкое замечание. Ребёнок знал чересчур неожиданные факты.

По обыкновению, Изабель пропустила упрёк мимо ушей.

– Вы ничего не рассказывали о муже, и мне просто стало любопытно. Очень жаль, что он умер. – Она опустила голову, разглядывая предметы на столе. – Вам... – Изабель замялась.

– Мне? – подсказала Грейс, гадая, о чём хочет она спросить.

– Вам когда-нибудь бывает одиноко, миссис Шеваль?

Одиноко? Грейс закрыла глаза, почувствовав тяжесть в груди.

– Иногда.

– Мне тоже.

Грейс открыла глаза и посмотрела на Изабель, которая так и стояла, не поднимая головы. На глаза ей падали волосы, а плечи поникли. Грейс протянула руку и убрала волосы от её лица.

– Всем бывает одиноко, Изабель.