Каждый его поцелуй - Лаура Гурк (2004)

– Но... – Грейс замолчала, издав смешок. Бред, да и только, особенно учитывая, какое предложение она ожидала услышать. – Вы ничего обо мне не знаете и собираетесь доверить своего ребёнка?

– Вы спасли мне жизнь. Меньшее, чем я могу отплатить, – это спасти вас от нищеты. Музыканты, с которыми я разговаривал, прекрасно о вас отзывались.

– Но почему вы решили, что я гожусь на роль гувернантки?

– Вы играете на скрипке, значит, вероятно, у вас были учителя музыки. Вы умеете читать ноты. Вы сказали мне, что видели, как я дирижировал на концерте в Зальцбурге. Хотя вы и работали уборщицей, а теперь продаёте апельсины на улице, я сомневаюсь, что ваше материальное положение всегда было таким тяжёлым, как сейчас. Судя по тому, как вы двигаетесь, ходите, говорите, могу предположить: вы женщина дворянских кровей. Из Корнуолла. Я понял это по вашему говору. Думаю, у вас тоже в детстве имелась гувернантка.

Все его предположения попали в цель. То, что мужчина, особенно этот, дал такую точную оценку её личности, привело Грейс в замешательство.

– Я и не знала, что меня так легко разгадать.

– Не легко. Просто я из тех, кто многое подмечает.

– В женщинах. Да, я в курсе. – Всё же Грейс заинтересовала ситуация с его дочерью, поэтому она спросила: – Разве нанимать гувернантку положено не матери ребёнка?

Выражение его лица не изменилось.

– Мать Изабель умерла.

– Вы, несомненно, можете найти профессиональную гувернантку через знакомых или агентство. Зачем предлагать эту должность мне?

– Потому что я так хочу.

– Осмелюсь заметить, что для вас это всегда веская причина.

Мур улыбнулся. И эта порочная улыбка говорила исключительно о непристойных намерениях.

Грейс повидала мир, побывала замужем за страстным, искушённым мужчиной. Она знала всё, что касалось акта физической любви между мужчиной и женщиной, но по какой-то необъяснимой причине улыбка Дилана Мура заставила её покраснеть.

"Боже мой, – с тревогой подумала она, – я не краснела с тех пор, как была совсем юной".

– Гувернантка, как же, – пробормотала Грейс.

Мур вытянулся во всю длину на кровати и подпёр рукой щёку. С растрёпанными, рассыпавшимися по плечам волосами, едва проступающей щетиной, загадочными тёмными глазами, обрамлёнными роскошными чёрными ресницами и этой улыбкой, он выглядел во всех отношениях дьявольским кутилой из бульварных газет. И он это знал. У него напрочь отсутствовало чувство стыда.

– Грейс, – тихо произнёс он, словно пробуя имя на вкус. Будто лаская. Её щёки вспыхнули ещё сильнее, а скованность в теле сменилась другим ощущением. Так же неожиданно, как и прошлой ночью, внутри разгорелся пожар.

– Я порядочная женщина, – опрометчиво выпалила она.

Мур и глазом не моргнул.

– Я не утверждал обратного.

Грейс скрестила руки на груди и сделала глубокий, успокаивающий вдох, желая откусить себе язык за то, что сказала то, чего не следовало.

– Если я соглашусь стать гувернанткой вашей дочери, какое вы предложите мне жалование?

К её великому облегчению, улыбка исчезла с его губ. Мур сел прямо на кровати.

– Прежде чем мы это обсудим, я должен предупредить, что имеется подвох. В дополнение к вашим обязанностям гувернантки у меня будут и другие требования.

В ответ она цинично скривила губы.

– Ну-ну.

– Я принимаю вас на работу исключительно на своих условиях. Это означает, что я могу уволить вас, когда захочу, но вы не сможете уволиться по собственному желанию.

Грейс сощурила глаза.

– Это не приём на работу, а заточение в рабство.