Каждый его поцелуй - Лаура Гурк (2004)

Домовладелица позволила ей остаться только потому, что в течение предыдущих шести месяцев Грейс платила аренду каждую неделю точно в срок. К тому же она не шумела, не водила к себе джентльменов и ни на что не жаловалась. Но милосердие миссис Эббот не безгранично. К пятнице, до которой оставалось всего два дня, оно иссякнет.

Грейс весь день пронизывал страх, он нарастал с каждым проходившим мимо неё человеком, потому что в такие дни, как сегодня, люди больше заботились о том, как бы не промокнуть, чем о покупке апельсинов. Мрачному настроению Грейс поспособствовал и недостаток сна прошлой ночью, поскольку после бала ей выдались на отдых всего пара драгоценных часов.

Грейс свернула на Сент-Томас-стрит, направляясь в сторону своего жилища на Крусификс-лейн и плотнее закуталась в плащ, защищаясь от дождя. Её комната не отличалась комфортом, по сути это была всего лишь крошечная мансарда в доме на краю трущоб, зато чистая, пристойная, с хорошими крепкими замками на дверях. Самое главное, комната была только в распоряжении Грейс ещё на целых два драгоценных дня.

Грейс содрогнулась при мысли о том, что случится, если она не сможет заплатить долг. Миссис Эббот выставит её вон, тогда у неё не останется выбора, кроме как снова переехать в один из этих ужасных пансионов, где женщины теснились в одном помещении, как сардины в консервной банке. Можно продать единственную ценную вещь, которая осталась у Грейс, – скрипку, но это не дальновидное решение, потому что музыка приносила неплохие деньги, когда удавалось найти работу в оркестре. Это случалось нечасто, поскольку Грейс не являлась членом Гильдии музыкантов.

Деньги, которые дал ей брат, когда она приезжала домой прошлой осенью, уже давно закончились. Мать с отцом умерли, и Джеймс оказался единственным из ныне живых родственников, который хотя бы согласился с ней увидеться. Встреча не увенчалась успехом. Он велел ей покинуть Стиллмут и никогда не возвращаться. Грейс подозревала, что брат дал ей деньги, только чтобы избавиться от неё поскорее.

Она крепче сжала ручку корзины и ускорила шаг, спасаясь от непогоды и сгущающихся сумерек. Грейс не хотела продавать скрипку или возвращаться в "консервную банку". Мысль о проституции вызывала у неё тошнотворный страх. Единственный вариант – написать Джеймсу и умолять о помощи.

Или стать натурщицей.

Грейс никогда не скромничала и не испытывала тщеславия по поводу своей внешности. Она была красива, и принимала сей факт, как принимала другие неоспоримые факты жизни. Великий Шеваль сначала влюбился в её красивую внешность, а его друзья и ученики постоянно просили разрешения нарисовать Грейс. Должны и в Англии найтись заинтересованные художники. Конечно, ей придётся позировать обнажённой, поскольку обычный гонорар в виде бесплатной еды и непристойных предложений, её не устраивал. Чтобы расплатиться с миссис Эббот, Грейс понадобятся старые добрые фунты.

Она никогда не позировала без одежды никому, кроме Этьена Шеваля, поэтому перспектива её тревожила, в особенности потому, что придётся иметь дело с напористыми мужчинами и их ожиданиями, не имеющими ничего общего с искусством, но лучше так, чем проституция.

В животе заурчало. Грейс съела лишь несколько кусочков языка и ветчины с бала прошлым вечером и апельсин утром, этого было, конечно, мало, чтобы продержаться целый рабочий день. Она прижала свободную руку к животу. Под шерстяным плащом и платьем отчётливо прощупывались рёбра, вряд ли художникам сейчас захочется писать её обнажённую натуру. Им нравились модели с пышными формами и красивыми изгибами, а Грейс была очень худенькой.

Завтра она напишет Джеймсу, но даже если он и отправит деньги, за два дня им не дойти. А пока Грейс попытается заработать позированием. Если не получится, тогда придётся заложить скрипку. Если Джеймс откажется выслать ей деньги, останется только заняться проституцией.