Каждый его поцелуй - Лаура Гурк (2004)

– Почему ты решил подарить мне цветы, словно ухажёр?

– Это была идея Изабель. Видишь ли, она сказала, что я должен приехать за тобой и увезти обратно. Она уже спланировала, что ты станешь её новой матерью. Частью настоящей семьи, которую она так хочет иметь. Изабель велела мне приехать, подарить тебе цветы и извиниться. Она говорит, что это всегда на тебя действует, когда она плохо себя ведёт, и я подумал, что стоит попробовать. Грейс, прости меня.

– Ты причинил мне боль.

– Я знаю. – Он даже не попытался оправдаться, лишь сжал губы, но не отвёл взгляда. – Я видел, как ты плакала в тот день. Я знаю, что слова извинения – самые банальные, глупые и несуразные, но не знаю, что ещё сказать. Я знаю, что очень сильно тебя обидел, и мне чертовски жаль.

Она глубоко вдохнула сладкий аромат роз. Дилан упомянул что-то насчёт новой матери Изабель, но Грейс не поняла, делал ли он ей предложение. Просто сегодня произошло слишком много неожиданных событий, и она не могла ясно мыслить.

– Я и подумать не мог, что умею ревновать, – признался он, – но то, что Йен не сводил с тебя глаз, когда приезжал в последний раз, не давало мне покоя. Помнишь, мы с тобой повздорили?

– Помню.

– Потом я увидел гравюры и выражение твоего лица на них. Не могу объяснить, что со мной произошло. Я просто… Я просто взорвался. Я очень испугался, Грейс, испугался, потому что понял, что ты меня не любишь. Ведь ты никогда не смотрела на меня таким же любящим взглядом, как на тех картинах.

Он издал резкий, невесёлый смешок.

– Не то чтобы я этого заслуживал. Я причинил боль стольким женщинам, и никогда не думал ни о ком из них, ни об одной. Большинство из тех женщин я даже не помню. Я никогда не думал ни о них самих, ни об их чувствах. Только о своих собственных. Теперь я знаю, что натворил: я разбил им сердце, и сейчас понимаю, как они себя чувствовали, потому что моё сердце разбито вдребезги из-за тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя больше жизни. Я люблю тебя больше, чем свою музыку.

– Дилан...

– Грейс, ничего не говори, – перебил он её, в его голосе звучало отчаяние, которого она никогда раньше не слышала. – Я понимаю, ты, вероятно, просто хочешь, чтобы я ушёл, но я должен рассказать тебе о себе. Ты была права. Я не знал, что такое любовь. Думал, что знаю, но даже к Микаэле я её не чувствовал. Я сделал ей предложение, но не отдал ей своё сердце по-настоящему. Его забрала музыка.

– Дилан, я понимаю. Ты не обязан мне ничего объяснять.

– Я никогда не отдавал своего сердца, – продолжил он, будто не слышал Грейс. – Никогда. Потому что всегда знал, что если сделаю это, то отдам всего себя, и для музыки ничего не останется. – Дилан говорил так быстро, что Грейс едва поспевала за ходом его мысли. – Понимаешь? Без музыки я был бы никем. В течение пяти лет без музыки я и был никем.

– Неправда.

– Но было правдой. А потом ты снова вернулась в мою жизнь. – Он сунул руку в карман пальто и вытащил пачку бумаг. – Это симфония. Я написал её о нас и назвал в честь тебя.

– Я знаю, – прошептала она. – Я...

– Я хочу, чтобы она была у тебя, – сказал он. – Без тебя я никогда не смог бы её опубликовать. Без тебя мне теперь плевать на музыку. Я знаю, что это просто слова. Но я люблю тебя. И хочу жениться. На тебе, я имею в виду. Чтобы мы с тобой поженились. Я и ты. Хочу официально объявить о помолвке и сделать всё правильно. Я не собираюсь увозить тебя украдкой во Францию и ждать два года прежде, чем сделать предложение, как некоторые.

– Понятно.

– Ну? – нетерпеливо спросил он, чтобы побыстрее с этим покончить. – Грейс, ты выйдешь за меня замуж?

Последовала долгая пауза. Дилан в ожидании смотрел на Грейс, но она по-прежнему молчала, он поднял руки, чтобы к ней прикоснуться. Потом передумал и снова их уронил.

– Скажи что-нибудь, ради бога, – приказал он яростным, неистовым шёпотом. – Ты не собираешься ничего сказать?

Грейс неуверенно рассмеялась.