Цветок моей души - Вида Лагодина

— Я пришла поддержать тебя! — Крикнула она мне вслед. — И извиниться тоже… — я остановилась, в ожидании продолжения, но лицом к ней не повернулась. — Я знаю тебя, как никто другой. Знаю, как ты ненавидишь ложь, как защищаешь всех, кто тебе дорог. Ты всегда готова прийти на помощь и я, честно сказать, в последнее время пользовалась твоей отзывчивостью без зазрения совести. Я люблю тебя, как свою сестру и то, что я сделала…я знаю, что не заслуживаю твоего прощения, но…все-таки надеюсь, что когда-нибудь мы сможем снова возобновить нашу связь, а пока… — я обернулась, вопросительно вскидывая брови — я буду рядом с тобой. Хочешь ты того или нет, потому что вижу, что ты нуждаешься в моей поддержке. — Она опустилась на стул и изящно закинула ногу на ногу. — Чаем не угостишь?

Я сделала глубокий вдох и решила, что не мешало бы мне и самой что-нибудь съесть.

— Я ничего не готовила… — предупредила я, набирая в чайник воды и подключая его.

— Не страшно. У меня в сумке есть шоколадка. — Она энергично начала рыться в сумке, как вдруг вынула из нее небольшой белый конверт. — Совсем забыла! Это было у тебя в дверях.

Я настороженно приняла конверт из ее рук и осмотрела его. Ни подписи, никаких других отметок. Осторожно вскрыв его, я извлекла содержимое. Письмо и плотный лист бумаги, который я перевернула и ощутила болезненный спазм в области живота. Это был мой портрет. Черно-белый, но с четко выведенным каждым моим контуром.

— Что там у тебя? — Алена вытянула шею и ухмыльнулась.

— Эх, Васька! Угораздило же тебя завести интрижку с помощником самого Гордеева! Он тебя так просто не оставит. Интересно, он это сам нарисовал или попросил своего начальника? Хотя…Гордеев не смог бы так нарисовать. От портрета, прям, прет любовью, страстью и одержимостью… — я пронзила ее яростным взглядом и сунула портрет обратно в конверт. Подальше от глаз.

Алена вернулась к поиску плитки шоколада, а я не в силах побороть своего любопытства, решила прочитать письмо.

«Ты не хочешь меня видеть…я понимаю, хоть это и очень сложно принять. Мне и моим действиям нет оправдания. Ты права, но…я люблю тебя и это что-то да значит. Этот портрет один из многих, что я нарисовал, и самый первый. Я нарисовал его сразу после нашей первой встречи на пороге моего дома. Да, эта квартира, тот дом, машина, галерея — все это мое. Но ничего из этого мне не нужно. Единственное, в чем я действительно нуждаюсь и от всей души желаю — это ты. Мой прекрасный Василек…»

Дочитав письмо до конца, я ощутила, как пустота внутри меня мгновенно увеличилась.

— Вася, что он написал? — Напряженно спросила Алена.

— Что любит меня, просит прощения, и тому подобное. В общем, ничего нового. — Безжизненным голосом ответила я.

— А ты? Ты его любишь? — Не унималась моя гостья.

— Какая теперь разница? Он обманул меня, причем самым жестоким образом. Если бы ты только знала, сколько раз он просил доверять ему и я, как наивная дурочка, доверилась ему! Полюбила его так сильно, как никого никогда не любила. — Я отвернулась к столешнице и уперлась в нее ладонями, ощущая слабость во всем теле. — Если бы я сразу знала правду… — я зажмурилась и покачала головой, понимая, что этих страданий можно было избежать, знай, я все с самого начала. Я бы ни за что не позволила нашим отношениям развиваться и принимать такой серьезный оборот. Хотя, возможно, это только для меня было все серьезно. Теперь это уже не важно.

— Уж не знаю, что он тебе сделал, но…вы прожили полноценный роман! Представляешь, ты смогла по-настоящему влюбиться! Поверь мне, я знаю, что такое портить идеальные отношения. Правда, я это сделала по собственной глупости, но… возможно, у него были свои причины поступить с тобой так, как он поступил. Не выслушав его, не узнаешь всей правды.

— Я…я столько раз не замечала очевидных вещей, он стольких людей подключил к своей лжи, что… нет, не хочу об этом думать.