Анисья - Аксинья Карпова

— Она другая, вся такая из себя фифа, по-другому не скажешь. Ни дня в одинаковом наряде, всегда с идеальной прической, маникюром. Правда раньше она такой не была.

— А какой была?

— Простой. Она с нами носилась по двору, лазила по деревьям. В городе мы часто гуляли на пустыре и заброшке, это там, после многоэтажек.

— Я, кажется, знаю, о чем ты. Елисей меня привозил в одно место, — я вспомнила свою истерику в институте и то, как парень повез меня в заброшку.

— Он тебя и туда привез? Надо же, он был там. Столько времени не хотел туда приезжать.

— Почему?

— Воспоминания.

— Что же случилось с этой? Как ее зовут?

— Если Елисей не сказал, и я не скажу. Да и если честно, имя ее произносить у меня нет желания.

— Ладно.

— А случилось, ну пока Елюшка в армии был, она резко стиль сменила. Может быть, выросла и что-то в голове щелкнуло, может быть еще что. Кто же ее знает. Но если честно, она мне никогда не нравилась.

— Ты же говорила, что она была простая и так далее.

— И что? Она всегда была дрянью. И то, что она лазила с нами в детстве по деревьям, ничего не значит.

Любава не стала объяснить, за что взъелась на девушку с самого детства. А я больше не пыталась ее расспрашивать. Правда мысль о том, что бывшая Елисея внешне была намного лучше меня, не давала расслабиться. Чувство, что выгляжу глупо, становилось все сильнее. Она там небось вся из себя, в брендовых нарядах, стильная, а я в футболке с рыжим котом и смешных шортах. Чувство, посетившее меня, напомнило о дне в институте, когда я увидела Артема, стоявшего рядом с Дианой. Да уж, неужели я всегда буду проигрывать? Хотя, стоп, Елисей ведь почему-то обратил на меня внимание? Да и я вполне себе ничего. Просто стиль у меня такой…своеобразный. Машка говорит, что он у меня аутентичный. Ну вот, разве это плохо?

— А ты живешь в городе одна? — решила перевести тему я. Ну, а что, Любава же говорила, что я могу спрашивать у нее, а она будет отвечать.

— Нет, — чуть помедлив, ответила девушка, — не одна.

— А с кем? — пусть знает, что не одна она может задавать неудобные вопросы.

— С парнем.

— Давно?

— Да.

— Ты так односложно отвечаешь, трудно вести диалог, — не выдержав, пробормотала я.

— Ну что я могу сказать. Мы с Ильей встречаемся уже три года. Правда папа не знает об этом.

— Из-за учебы? — вспомнила слова Елисея.

— Да, — кивнула девушка. — А как ты догадалась? Елисей сказал?

— Угу, — не стала отнекиваться я.

— А что еще сказал?

— Что ты своеобразная.

— Что еще от Елюшки можно услышать, — хмыкнула девушка.

— А почему ты не поговоришь с отцом?

— О чем?

— Ну, о том, что ты взрослая.

— Я пыталась. Он и слушать не хочет.

— А что ты ему говоришь?

— Что взрослая, что сама могу решить.

— А при этом ты как ему об этом говоришь? На повышенных тонах и с возмущением?

— Когда-то да, так говорила, — призналась Любава, — а потом перестала вовсе. Хотя знаешь, так смешно. Он мне деньги присылает, а я их откладываю, не трачу. Крутимся с Илюшей как можем. Я хочу ему потом все эти деньги вернуть после диплома, преподнести вместе с самим дипломом, дескать, смотри, папочка, мне твои деньги не пригодились. Я смогла и учиться, и работать, и с парнем жить. А ты думал, что я маленькая, и мною помыкать можно.

— Но это когда будет?

— Через год.

— И ты хочешь еще год так? Ради «красивого» жеста? Тебе ведь неприятно, что тебе говорят, что делать и что не делать.

— Илья тоже говорит, что надо нормально поговорить. Но знаешь, Нися, ничего, что я так к тебе обращаюсь?

— Ничего, конечно, обращайся, — я даже обрадовалась,

— Знаешь, Нися, я боюсь. Ничего вроде бы в жизни не боюсь. А реакции отца боюсь.