Один долгий вечер - Татьяна Ростова

Вскоре фонари кончились, дорогу обступила ночная мгла. Свет фар вырывал куски придорожных деревьев, кустов и пыльной обочины. Тая подумала, что ничего более унылого не видела в жизни — эти мелькающие однообразные картины, ведущие её к мучениям и боли.

— Ах вы, сволочи, стоят на каждом углу, — выругался Перелётный. Впереди стояло несколько машин вдоль на обочине — некоторые из них с мигалками. Гаишник, показавшийся на дороге, коротко указал жезлом на их машину и махнул останавливаться.

— Чёрт! — выругался Ваня, нервно глядя на Таю в зеркало заднего вида. — Сиди тихо, ты, подстилка Роторовская.

Коробейников обнял её и по-хозяйски залез за пояс шорт. Девушка отстранённо молчала, опустив разбитое лицо. Отросшие почти по подбородок светлые волосы завесили то уродство, которое сделали с ней сидящие в машине подонки.

— Документы, пожалуйста, — сказал подошедший в форме после того, как назвал свою фамилию и звание.

Тая не расслышала, она пыталась не замечать, как пальцы Коробейникова шарят по её трусикам, её начала бить нервная дрожь, внезапное чувство отвращения накатило настолько сильно, что она еле-еле сдерживалась, чтобы не закричать. Впрочем, на этот случай Гоша держал ладонь у её рта, будто поглаживая его.

— Куда едем?

— Отдыхать за город, — расслабленно ответил Ваня, небрежно высунув локоть в окно.

Сержант посветил фонариком в салон машины. Тая прищурилась, но лица ниже не опустила. Рядом из полицейской машины вышли ещё два мужчины в полной амуниции, с оружием, и медленно направились к машине Перелётного.

— Номера проверил? — спросили они и обошли салон с другой стороны.

— Выйти из машины, — скомандовал тот, что проверял документы.

— А что такое? — недоумевал Ваня, делая большие глаза. — У меня все документы в порядке…

— Выйти всем из машины я сказал! — уже закричал сержант, доставая табельное оружие.

Тая чувствовала, что воздух в машине сгустился и задрожал. У Макса и Гоши были зверские лица людей, имевших проблемы с законом раньше.

Девушка нервно сглотнула, дыхание её участилось от страха и выжимающей все соки надежды. Ладонь Коробейникова быстро вынырнула из её шорт, он отпрянул. Дальнейшее происходило, как во сне. Всех их буквально выдернули из машины, Перелётного, Коробейникова и Левонского распластали на капоте машины и заломили руки.

Девушка дрожала от слёз, хлынувших из глаз. Она обхватила руками свои худенькие плечи и хотела завернуться в самоё себя. Вдруг кто-то укрыл её пледом и повёл к патрульной машине, из-за проклятых слёз всё сливалось в сверкающие огни мигалок и яркий свет фар. Когда она уже сидела на сиденье, то почувствовала его запах… Рядом с ней сидел и обнимал за плечи, заворачивая в плед, Олег.

Его глаза были грустны, хотя парень улыбался.

— Не бойся, всё хорошо. Они что-нибудь сделали тебе? — он нежно коснулся лица девушки, мокрого от слёз.

Она покачала головой и разрыдалась ещё сильнее, прижимаясь к любимому. Ей не верилось, что происходящее возможно. Впервые в её жизни жестокость и несправедливость отступили.

Далеко за полночь, когда все формальности с врачами, скорой и милицией были улажены, Тая оказалась в комнате Олега. Она сидела на постели после посещения душа и слушала, как в ушах звенит кровь. Голова болела немилосердно, Олег терпеливо ждал, когда она уляжется в постель, а сил совершенно не было. Тая смотрела в одну точку и всё.

Он подошёл к ней и встал на колени перед постелью. Его глубокие глаза смотрели с мягкой нежностью.

— Перестань думать об этом, отдохни, — сказал он.

Девушка чуть улыбнулась. Её разбитое лицо было безобразно сейчас, но Олег совершенно не замечал этого.

Тая склонила голову, собираясь задать важный вопрос: — Я даже рада, что это случилось. С самой зимы дрожу и оглядываюсь. Мне вот только странно, почему твои родители помогли…

Он не дал ей закончить, поцеловав в губы.

— Я знаю, ты устала.