Один долгий вечер - Татьяна Ростова

— Не знаю, — сбивчиво произнесла Тая, отходя от своих невесёлых мыслей. — Я привыкла рано вставать.

Олег сел напротив неё и внимательно посмотрел на бледное, худое личико девушки, на котором выделялся безобразный синяк под глазом да разбитая припухшая губа. Он понял, что она думает сейчас о чём-то нехорошем, он будто шестым чувством понял, о чём именно. Её страшило будущее, в отличие от него. Он был настроен решительно и категорично. Олег Роторов умел добиваться того, чего хотел, если уж этого ему действительно хотелось.

— Тая, хочешь, давай поговорим.

Она вскинула голову и в удивлении распахнула глаза. Неужели он обо всём догадался?

— Давай, — кивнула она.

— Ты боишься моих родителей?

Она отвела глаза, сжав губы ещё сильнее, что они превратились в две бледные полосы.

— Почему ты их боишься? Они ничего тебе не сделали и не сделают. Могу только я по ушам получить за то, что встречаюсь с тобой, но мне это смешно. Я совершеннолетний и решаю сам, с каким достатком девушку выбирать.

Тая молча смотрела на него, он говорил предельно откровенно, ей очень нравилась эта его черта.

— Твой отец звонил дедушке и спрашивал у него, каково моё психическое здоровье. Тот рассказал всё, что обо мне думает и знает — я уверена, — высказавшись, она сникла.

Закипел чайник, и девушка встала налить в заварочный кипятка.

Олег усмехнулся прозорливости отца, и зачем ему это понадобилось — звонить её деду? Неужели он хочет играть не от своего сына, а от бедной девушки, давить на неё и напоминать, кто она и откуда? Честное слово, 1917 год, да и только.

Парень поймал Таю, когда она хотела сесть на своё место, и посадил к себе на колени.

— Ну и что? Что из этого? — спросил он, целуя шею девушки.

— Он разлучит нас, а нам останется только смириться. Может быть, когда-нибудь, спустя много лет, ты всё ещё будешь помнить обо мне, и тогда мы сможем быть вместе. Но не сейчас. Ты зависишь от родителей, я понимаю. Я же говорила — мы не можем быть вместе, — голос её задрожал, и непрошеные слёзы покатились по белым щекам.

Олег крепко-крепко прижал её к себе: — А хочешь, я расскажу тебе, как всё будет? Отец не справится со мной, потому что я тебя люблю, и просто плюнет и свыкнется. Я сам себе выбрал девушку без его одобрения, оно мне не нужно. И мы будем вместе. А если они отправят меня учиться куда-то далеко — ты поедешь со мной. Хоть в качестве моей девушки, хоть жены.

Она часто заморгала, не верящими глазами глядя на него.

— Это предложение?

Он засмеялся, распахнув на её девичьей груди халат: — Можно и так считать. Но я сказал — будет по-моему. Отец должен смириться с этим, и всё.

Тая немного порозовела, потом пошла красными пятнами: — Не слишком ли ты торопишься? Три месяца назад ты меня совсем не знал. А сейчас говоришь, что женишься на мне.

— Ну, я не собираюсь спешить — поженимся, если надо будет уезжать, понимаешь? Если ты не готова, можем просто быть вместе.

Она улыбнулась, и Олегу показалось, что блеснул лучик в кухне, хотя утро было пасмурным.

— Хорошо, просто будем вместе.

Он поднялся наверх, в спальню, и сказал, что будет её ждать, если не заснёт. Девушка осталась завтракать. Несмотря на то, что они ужинали в двенадцать, ей очень хотелось есть. Сделав себе бутерброд, она подошла к окну и стала смотреть на заснеженный сад Роторовых, было видно и одну стену флигеля, где жила семейная чета, работающая здесь. Девушка немного хмурилась — губа болела, когда она жевала.

Тая почти закончила пить чай, когда сзади послышались торопливые шаги по светлому паркету.

Она стояла лицом к светлому окну, халатик почти разъехался на поясе, открыв полностью стройные ноги, от поцелуев Олега одна сторона сползла, и как девушка её ни возвращала, чтобы прикрыться, шёлк упорно не хотел держаться на узких плечах.