Тишина - Э. Блэр

— Что — то мне кажется неправильным.

— Что ты имеешь в виду?

— Он не говорил, когда вернется.

— Может быть, он просто забыл.

— Нет. Мне это кажется неправильным.

Он проводит ладонями по моим рукам и берет мои ладони в свои.

— Дорогая…

— Деклан, здесь что-то не так, и я этому не верю, — говорю я, когда волна страха охватывает меня. Мои руки начинают дрожать.

— Ты можешь подвезти меня к его дому?

— Зачем?

— Я не знаю, но моя интуиция подсказывает мне, что здесь происходит что-то, о чем я не знаю, — говорю я ему дрожащим голосом, содрогаясь от ужаса.

— Я не думаю, что это хорошая идея.

— Или ты везешь меня, или я поеду сама. Ты не можешь остановить меня, и ты это знаешь.

— Элизабет, нет.

— Почему ты сопротивляешься мне из — за этого?

— Я просто не думаю, что это безопасно, — говорит он, и я умоляю:

— Ты обещал мне, что уступишь. Мне нужно, чтобы ты уступил.

Он делает глубокий вдох.

— Хорошо.

Деклан хватает ключи, и я выбегаю за дверь.

Он ведет машину, вцепившись в руль так, что побелели костяшки пальцев.

— Почему ты так напряжен?

Он ничего не говорит, только тянется, чтобы взять меня за руку, что никак не уменьшает моего беспокойства. Я смотрю на него, когда мы въезжаем в этот район, и в его глазах появляется выражение, которого я никогда раньше не видела. Мой желудок выдерживает вес в тысячу фунтов и мне хочется кричать во все горло, чтобы он ехал быстрее!

В тот момент, когда он сворачивает на Фэрвью, я вижу знак.

Я никогда не знала, какой поворот судьбы уготован мне в тот день. Но когда я оглядываюсь назад, я должна была знать. Это было уже слишком. Слишком много свободы. Слова были слишком сильны. Чувства были слишком сильными. Правда была повсюду вокруг меня, но я была слишком поглощена своей сбывшейся мечтой, чтобы осознать злого врага, который не мог просто оставить меня в покое. Если бы я была внимательнее, я бы сказала ему больше. Я бы позаботилась о том, чтобы он знал каждый удар моего сердца, о том, как глубоко я всегда любила его, и каким абсолютно совершенным я всегда считала его. Однако он был эгоистичен, и я не могу его винить. Потому что, оглядываясь назад, я знаю, что он хотел увидеть мою улыбку, чистую и искреннюю, в последний раз. Я ни за что не смогла бы дать ему это, если бы знала, что за этим последует.

Я распахиваю дверь прежде, чем Деклан останавливает машину и подбегаю к теперь пустующему дому. В полной панике я дергаю входную дверь и когда она не поддается, я заглядываю в окна. Мое сердце вырывается из груди и падает в глубины огненного ада. В очередной раз я сталкиваюсь с запахом трагедии.

— Где он? — спрашиваю я. Я кричу, когда Деклан идет по подъездной дорожке. — Где он? — спрашиваю я.

— Детка, пожалуйста.

Он тянется ко мне, но я хочу не его прикосновения, поэтому я шлепаю его по руке, кипя: — Не прикасайся ко мне, черт возьми!

От него разит виной.

— Скажи мне, где он!

Он смотрит на меня с жалостью.

— Он ушел.

— Куда?

— Давай вернемся в машину.

— Нет!

Я не могу пошевелиться.

Я не могу дышать.

Все, что я могу делать, это стоять здесь, превращаясь в кровоточащее месиво, в то время как каждая часть того, что делает меня человеком, покрывается волдырями в монументальной агонии. Они растут, наполняясь кислотой сердечной боли только для того, чтобы лопнуть и опалить меня изнутри.

— Ты знал, — горько обвиняю я, мои руки сжаты в кулаки по бокам. — Ты знал, не так ли?

— Да.

— Ты невообразимый ублюдок! — Я кричу, отвешивая ему пощечину, и он принимает ее. Я снова даю ему пощечину, а затем ударяю кулаками в его грудь, заставляя его отшатнуться.

Он не сопротивляется мне, когда я кричу на него сквозь слезы:

— Как ты мог?

Еще одна обжигающая пощечина.

— Ты закончила меня бить?