Тишина - Э. Блэр

Я позволяю ему поднять меня выше, когда моя грудь сжимается в непреодолимых пароксизмах любви. Только когда у меня перехватывает дыхание, и я начинаю хватать ртом воздух, он останавливается. Он двигается надо мной, но я не могу разглядеть его лица. Все тонет за туманными вспышками света, когда я изо всех сил пытаюсь наполнить свои легкие источником жизни.

Мое тело безвольно лежит на простынях, пропитанных нашим возбуждением, потом и кровью. Нет сомнений, что Деклан такой же грубый, как и они, но именно это мне в нем и нравится. Эта любовь бесстыдно амарантиновая.

Он весь на мне.

Я вся в нем.

Нет никаких сомнений, что мы принадлежим друг другу.

Мое тело болит, когда я спускаюсь по лестнице с Декланом. Мы приняли душ, оделись и остро нуждаемся в еде. Войдя на кухню, Лаклан прощается с тем, с кем разговаривал по мобильному.

— Добрый день, — приветствует он, когда мы входим.

Деклан начинает доставать еду из холодильника, и я смотрю на чашку кофе Лаклана и французский тост на столе, спрашивая:

— Чайник все еще горячий?

— Да.

Я беру чайную чашку из шкафчика и начинаю готовить чашку горячего чая.

— Жареные помидоры и тосты?

— Звучит неплохо, — отвечаю я Деклану, когда беру свой чай, чтобы присоединиться к Лаклану за столом.

Было приятно, что он рядом. Когда Деклан работает в своем офисе, Лаклан часто гуляет со мной на улице. Какое облегчение, что его отношение ко мне не изменилось после того, что он увидел в ту ночь, когда они с Декланом нашли меня. Его подшучивание было долгожданной передышкой от стресса в последнее время.

— Ты голоден?

Он делает глоток кофе, прежде чем ответить.

— Я уже съел миску овсянки.

Я пытаюсь скрыть смех, но он ловит меня, бросая на меня вопросительный взгляд.

— Ты ешь это каждое утро.

— Это полезно.

— Это еда для стариков.

Он снимает очки, откладывает газету, которую читает, и дразнит:

— Говорит пожилая леди, которая собирается съесть тост за трапезой.

— Туше, — признаюсь я с улыбкой и быстро меняю направление разговора, нетерпеливо спрашивая:

— Вы нашли какие-нибудь зацепки на моего отца?

— Я обзвонил всех своих знакомых, которые имеют связи с авиакомпаниями. Я жду ответа.

— Ну, и как долго мы будем просто сидеть и ждать?

— Я знаю, что ты волнуешься, — говорит он мне, — но прошел всего один день. Я обещаю тебе, что делаю все, что в моих силах, любимая.

— Лаклан, — окликает Деклан, закрывая дверцу духовки, привлекая внимание Лаклана. — Что ты решил насчет Лондона?

— Лучше всего было бы остановиться в отеле.

— Отель? — спрашиваю я. — Отель для чего?

Деклан садится за стол рядом со мной.

— Лаклан едет с нами в Лондон.

— Почему?

— Для защиты.

— Мне не нужна нянька, Деклан.

— Это так?

Прищурив глаза, раздраженная, я отвечаю:

— Ричард мертв. О чем ты беспокоишься?

— Когда дело касается тебя… всего.

Я смотрю на Лаклана и говорю ему:

— Без обид, но мне не нужно, чтобы ты приглядывал за мной.

— Я согласен с Декланом в этом вопросе.

— Мы будем жить в одном из самых безопасных зданий в мире, — утверждаю я.

— Что может случиться?

— А как насчет Жаклин?

— Жаклин? Жена Ричарда? — Я практически смеюсь. — Она ничто. Она светская львица. Домохозяйка. Шлюха. А…

— Вдова, — резко перебивает Деклан. — Она знает, что мы убили ее мужа.

— Это не про нее. Она слишком слаба.

— Я бы не стал так быстро недооценивать. Она потеряла все, и теперь у ее ребенка нет отца.

— Ричард не был отцом ее ребенка, — открываюсь я. — Это ребенок Беннетта.

Брови Деклана вопросительно сдвигаются, и я объясняю: