Тишина - Э. Блэр

Мы остаемся в постели большую часть дня, обнаженные и заключенные в объятиях друг друга. Если я не сплю, значит, я плачу.

Если я не плачу, значит, мы целуемся и прикасаемся друг к другу.

И если мы не целуемся и не прикасаемся друг к другу, значит, я сплю.

Цикл проходит круги по мере того, как проходят часы. В конце концов Деклан принимает душ, оставляя меня наедине с дождем, который еще не прекратился. Укутавшись в одеяла, я чувствую себя умиротворенной здесь, в гостиничном номере с Декланом, вдали от всего, что может причинить мне боль.

Жужжащий звук отвлекает меня. Я сажусь и оглядываю комнату, не уверенная, что это за шум. Затем, когда я замечаю свою сумочку на полу рядом со шкафом, меня осеняет. Я выскальзываю из кровати, опускаю руку за бумажник и хватаю свой мобильный телефон.

НЕИЗВЕСТНЫЙ, вижу я на экране телефона.

Я принимаю вызов.

— Алло?

— Привет, котенок.

Глава 29

Элизабет

— Мне казалось, я просила тебя не звонить мне. — Мой голос острый, как бритва, но я говорю тихо, потому что Деклан в душе.

— Я бы не позвонил тебе, если бы не был в отчаянии. Мне нужна твоя помощь, так что пришло время тебе слезть с коня и вспомнить, откуда ты родом, и людей, которые заботились о тебе.

Опускаясь на колени у стены рядом со шкафом, я отвечаю:

— Заботился обо мне?

— Кто помог Пику спасти тебя от твоих приемных родителей? Кто вел машину? Кто позволил тебе жить с ним?

— Давай проясним одну вещь: ты был другом Пика, а не моим.

— Ты собираешься мне помочь или нет?

— Нет. Как я уже сказала, ты умрешь, и у меня будет гарантия, что я смогу двигаться вперед, не оглядываясь через плечо.

— Ты тоже умрешь, — говорит он, и его слова застают меня врасплох.

— О чем ты говоришь?

— Это был единственный способ гарантировать, что я останусь в живых.

— О чем, черт возьми, ты говоришь? — Я стискиваю зубы, когда встаю.

— Ты думаешь, что управляешь этим шоу? Подумай еще раз. Может, ты и не ценишь мою жизнь, но я не хочу терять ее из — за такой чопорной сучки, как ты.

Я стараюсь, чтобы мой голос не дрожал.

— Что ты сделал?

— Я назвал им твое имя. Сказал им, что у тебя есть деньги. Так что у тебя нет другого выбора, кроме как помочь мне. В конце концов, твоя жизнь сейчас тоже на кону.

Шок и ярость, которые бурлят в моих венах — это безудержное топливо, и я даже не думаю о том, чтобы говорить тише, когда выплескиваю свою ярость.

— Ты, ублюдок!

Он смеется и говорит:

— В следующий раз не издевайся надо мной, когда я прошу о помощи, котенок.

Я вздрагиваю, когда дверь ванной распахивается и Деклан выбегает оттуда только с полотенцем, обернутым вокруг талии.

— Ты в порядке? — Его слова вылетают быстро. — Кто говорит по телефону? — Он не ждет моего ответа, когда берет его прямо у меня из рук. — Кто это, черт возьми, такой? — Он делает паузу, а затем протягивает телефон и переключает его на громкую связь.

— Она меня слышит? — Мэтт задает вопросы.

— Она тебя слышит.

— Они знают, что ты в Вашингтоне.

Как только он произносит эти слова, я протягиваю руку и заканчиваю разговор.

— Что, черт возьми, происходит, Элизабет? — свирепо требует Деклан.

Я рассказываю ему о Мэтте, о том, как он позвонил мне, когда мы вернулись в Лондон, и о ростовщике. А потом я говорю ему, что Мэтт продал меня, чтобы спасти свою жизнь.

— Теперь за мою голову назначена награда.

Ярость охватывает Деклана смертельным образом, что пугает меня до чертиков. Он стоит в полной тишине, буравя меня взглядом сверху вниз, и когда его ноздри гневно раздуваются, он ровным тоном выпаливает:

— Почему ты не сказала мне об этом раньше?

— Я думала, что справилась с этим. Я думала, все было под контролем.