Новогодний Подарок - Нинель Лав

Дорохов не любил прощаться, но если все же приходилось расставаться, то старался делать это быстро и без сантиментов. Вот и сейчас он, как взрослому, пожал Витьку руку, обнял Инну, громко чмокнул ее в щеку и, не оборачиваясь, вышел из купе.

Но Инна бросилась следом, догнала, бросилась на шею и поцеловала в губы… долго-долго и прощаясь на веки-вечные… Дорохов обнял жену и, чтобы уж совсем не разнюниться, прервал прощальный поцелуй.

Потом Дорохов будет не раз вспоминать этот поцелуй… жалеть, что прервал его и что отпустил из одних…

Не оглядываясь, стремительно пройдя по вагону, Дорохов на секунду задержался в тамбуре, доставая из кармана сигареты, и вышел из поезда.

На перроне, пряча сигареты за спину, он подошел к окну купе, помахал рукой «отъезжающей компании», дружно прильнувшей к стеклу, и быстро пошел вдоль платформы к вокзалу, на ходу закуривая сигарету — и кто это выдумал прощания?!

Чтобы скрыть выступившие слезы, Инна отвернулась от окна и занялась вещами — и кто только выдумал эти расставания?!

Но именно это расставание придумала она сама!

Какая досада!

Теперь она уже жалела о том, что вмешалась в «дело» Ватутина — какое ей по большому счету дело до этого человека? Ей не надо было вмешиваться в это дело изначально: не останавливаться, не смотреть, не брать — проехала бы мимо аварии и дело с концом! Но тогда ей нечего было бы рассказывать Дорохову, просить у него совета, ехать с ним на место аварии… А потом она еще потащилась к вдове Ватутина — юная пионерка! Для всех было бы лучше, если бы она не подбирала, но уж если подобрала не рассматривала бы барсетку Ватутина, а выбросила бы ее в помойное ведро и забыла бы об увиденном на месте аварии, как о кошмарном сне. Но если бы она все это не сделала, то не было бы их с Дороховым совместных размышлений и совместной поездки на место аварии, не было бы обратной дороги в Сергеевку и запаха конфетки-барбариски, а это значит, что она никогда бы не решилась на отношения с Дороховым и никогда бы не вышла за него замуж.

Нет! Такая постановка вопроса Инну не устраивала!

Нет! Она убеждена, что сделала все правильно и, если бы потребовалось, повторила бы все сначала. Единственное, что она попыталась бы изменить это то, что из-за этого «дела» ее чуть не лишили жизни. Но прошлого не воротишь, и раз они с ней так жестоко поступили, то она просто обязана сама разобраться в этом деле и помочь осиротевшим детям…

Когда Витек вдоволь насмотрелся в окно, то захотел есть.

Инна достала из сумки приготовленную в дорогу вкуснятину, и они с удовольствием стали уплетать котлеты с отварной картошечкой, порезанные на дольки помидоры и огурчики, пирожки с яблоками и шоколадные конфеты.

— Ты лопнешь, — предупредила Инна, глядя с каким аппетитом и в каком количестве, мальчик поглощает продукты.

— Не-а, — мотнул головой Витек и налил полный стакан яблочного сока. — Я могу и больше съесть!

На что Инна решительно воспротивилась: закрыла контейнеры с продуктами и убрала их в сумку — подальше от десятилетнего обжорки.

— Все! До ужина отдыхаем!

Она демонстративно достала книжку и открыла ее на заложенной странице.

Витек немного помаялся рядом: посмотрел в окно, построил рожицы своему отражению в темном стекле, а потом достал из своего рюкзака альбом с марками и полез на верхнюю полку. Открыл альбом и тоже занялся «делом».

Спустя полчаса Инна по-прежнему была на той же открытой странице. Она немного посмотрела в темное окно, немного повздыхала, вспоминая мужа, и решительно захлопнула книгу — читать она все равно не могла.

— Вить, — позвала Инна, решив, что пришло время поговорить с мальчиком о возможных трудностях их незапланированной поездки. — Ты когда-нибудь был в Новороссийске?

— Не-а, — не отрываясь от созерцания своей коллекции, ответил юный филателист.

— А в разговоре твои родители не упоминали город Новороссийск?

— Я не слушал.