Новогодний Подарок - Нинель Лав

Федин полистал блокнот и перечитал свои записи, сделанные во время беседы с Танком — им особо были отмечены день вылета Тайнинцева в Турцию и день его возвращения: четвертого и двадцать седьмого января — эта спонтанная поездка Тайнинцева в Турцию следователя заинтересовала. Заинтересовал не сам факт поездки, а то, что Тайнинцев уехал на столь долгий срок, не предупредив никого из начальства и не позаботившись о дополнительном отпуске (ведь официальные «новогодние каникулы» заканчивались тринадцатого января). Не предупредил, хотя билеты заказал туда и обратно, а значит, знал, что вовремя на работу не выйдет. Но, похоже, особо не переживал по этому поводу. Почему? И еще заинтересовала эта поездка Федина потому, что после нее, вернее, во время нее, Тайнинцев решил уволиться с работы. Почему? Другой работы у него пока нет — болтается парень без дела, собирается ехать за границу искать работу, а почему бы ему это время не поработать на фирме… Что могло произойти там заграницей, подвигнув его к увольнению? Или это произошло гораздо раньше — до поездки и, уезжая в Турцию, Тайнинцев уже знал, что уволится с этой работы, и особо не волновался из-за задержки.

К тому же на свет выплыл уличающий факт с сигаретными колечками — любой другой следователь на месте Федина ухватился бы за него двумя руками, но Федин разыскал бывшего водителя Ватутина Олега и телохранителя Игнатьева, опросил их, проверил алиби на моменты аварии и нападения на Инну Новикову и с легким сердцем вычеркнул обоих из списка подозреваемых — у одного и у второго было стопроцентное алиби.

Теперь в списке подозреваемых Тайнинцев значился под первым номером. И для того, чтобы хоть немного приблизиться к разгадке «дела», Федину пришлось ехать в Шереметьево.

45

— Чур, я на верхней полке! — Витек первым забежал в двухместное купе и, скинув рюкзак на мягкий «диван», с интересом прильнул к окну — так далеко из Москвы он уезжал первый раз. — Ну, когда мы поедем?

Инна и Дорохов вошли в купе в совершенно другом настроении — расставаться им ужасно не хотелось: они еще только учились жить вместе, открывая друг в друге все новые и новые качества, привыкая друг к другу и притираясь, как жернова, чтобы «мелить» семейные разногласия и житейские неприятности в мелкую муку.

— Я разберусь с делами и прилечу к вам. На недельку, но прилечу, — хмуро пообещал Дорохов, крепко держа жену за руку.

— Ну, когда мы поедем?

— Как только устроимся, я позвоню, — вздохнула Инна, не в силах оторвать взгляд от лица любимого.

— Деньги на телефон я положил — так что звони, когда захочешь и сколько хочешь разговаривай.

Инна покивала головой и снова вздохнула.

— Сергей Александрович! Ну, когда мы поедем? — прильнув к окну, мальчик провожал головой каждого проходящего мимо пассажира, ему было все интересно — вот носильщик в форме катит целую тележку чемоданов и баулов, вот толстая тетка обнимается с усатым дядькой, вот гомонящая толпа цыган бежит по перрону к своему вагону. — Ну, когда мы поедем?

— Скоро, Вить, — не поворачиваясь, ответил Дорохов.

— А вы к нам приедете? — наконец, Витек насмотрелся в окно и повернулся к разговаривающим взрослым.

— Обязательно! — Дорохов оторвался от Инны, присел на корточки перед мальчиком и взял его за руки. — Виктор, поскольку ты единственный мужчина в отбывающей компании поручаю тебе присматривать за Инной Павловной: что бы долго по берегу не гуляла, в море не купалась и больше отдыхала. Договорились?

— А то! — Витя был горд полученным заданием. — Только вы скажите Инне Палне, чтобы она меня слушалась.

— Не только скажу, но и прикажу, — грозно нахмурился Дорохов. — Прикажу, как старший по званию.

— Слышали, Инна Пална? — обрадовался мальчик.

Едва сдерживая слезы, Инна кивнула.

— Ну, тогда я пошел.