Внезапная удача - Татьяна Ренсинк

Как остаток ночи прошёл и стало светать, Софья поняла, что всё же крепко спала после случившегося. Она нашла взглядом сидевшего со свечой у окна Алексея, и он оглянулся, услышав её шевеление:

— Доброго утра.

— А будет ли добрым? — вопросила Софья, не скрывая тревоги.

— Пока я жив, будет, — прозвучали его слова так, что тревога Софьи лишь возросла…

45 Часть

Как только служанка вышла из-за ширмы, Алексей потушил свечу и направился к двери в тайный коридор. Он ещё раз взглянул на уставившуюся в ответ Софью. Она молчала, но глаза кричали о страхе, что изъедал изнутри. Алексей так же глазами ответил, что не стоит переживать. Он ласково улыбнулся, помотав головой и скорее покинул комнату.

Вернувшись к себе в спальню, Алексей сразу зазвонил в колокольчик. Верный слуга в считанные секунды вышел из уборной:

— Как вовремя, Ваше сиятельство!

— Скорее, Макар, у меня нет времени, — спешил Алексей переодеться.

— Вы уже знаете, что Вас ждут в кабинете государыни? — помогал тот раздеваться, и Алексей удивился:

— Меня там ждут?

Выдержав паузу, Алексей призадумался. Догадываясь, что ждёт, он вздохнул, набрав в себя не только больше воздуха, но и терпения выдержать может быть неприятную беседу.

Освежившийся, переодетый в чистое, Алексей вскоре предстал перед охраной у кабинета государыни. Когда о нём доложили, из кабинета вышла статс-дама и пригласила пройти.

В кабинете Алексей не видел никого, оставшись со статс-дамой наедине. Та, приняв величественную позу, прошла к столу, но, оставшись там стоять, повернулась лицом:

— Мне поручили следить за безопасностью вокруг фрейлины Софьи Аганиной. Вы не догадываетесь, почему Вы здесь?

— Могу догадаться, но предпочту выслушать всё, — кивнул Алексей, стойко принимая и пронзительный взгляд статс-дамы, и её строгий будущий выговор.

— Я не могу позволить, чтобы с ней до венчания случилась какая неприятность, понимаете? Софья для меня не последний человек. Я ей тоже обязана и не позволю никому обидеть. Государыне донесли, что Вы следите за Софьей, причём не всегда в рамках приличия. У Вас на Софью виды?

Алексей сглотнул, не находя сил солгать, что статс-дама видела. Сдержавшись, чтобы не показать грустную улыбку, она развела руками:

— У Софьи есть жених, и он уже во дворце.

— Да, я знаю, — держался Алексей так же стойко, задержав взгляд впереди себя.

— Я хочу быть с Вами откровенной, — выдохнула вдруг статс-дама.

Она скорее налила в стакан воды и села в кресло у окна:

— Я обязана Софье. Я люблю её, как родную, с первого дня её пребывания во дворце. Нештатная фрейлина, жаждущая жить, строптива, упряма, но в то же время мягка и полна мечты о единственной любви. Я не могу позволить ни Вам, ни Мамонову разрушить эту милую девочку, сломать её душу. Понимаете?

Алексей кивнул, уставившись впереди себя, и статс-дама с чувствовавшимся нетерпением вопросила:

— Что Вы молчите? Что Вы ходите за нею, как тень?

Опустив взгляд, Алексей выдержал вновь паузу и ответил, бросив ей не менее пронзительный взгляд:

— Мамонову, или ему подобному, я её не отдам.

— Вот как? — поднялась статс-дама и подошла ближе, неотрывно взирая в ответ. — Значит, у Вас виды на неё?

— Нет, — выдал Алексей. — Не смею считать, что и я достоин сей барышни. Однако, пока жив, не позволю отдать её замуж за мерзавца.

— Вы знаете, что её родители не считают Мамонова мерзавцем? И нет дурных слухов о нём. Нет доказательств его, может быть, дурных дел. Кто что посмеет сказать нелестное, исчезает куда-то, — прошептала последнее статс-дама, широко раскрыв глаза, будто намекала Алексею на что-то. — Я не позволю и Вам её обидеть. Благодаря Софье я всё ещё служу здесь, всё ещё счастлива в браке.