Малера - Хелен Кир

Трясущимися руками опираюсь о землю и поднимаюсь. Стою на нетвердых ногах. Не получается скрыться словно вихрь, сейчас только как старая бабка могу только передвигаться. Жеееесть! Настраиваюсь и двигаюсь, не отрывая взгляд от Мота с малышом. Они удаляются, заняты только друг другом. То ли у меня в ушах все глохнет, то ли в бору устанавливается потрясающая тишина, даже ветер прекращает дуть. Очумело прислушиваюсь. Нет, даже птицы смолкли, ветки замерли, все как вкопанное и кругом ни звука.

Тишина бьет по барабанным перепонкам. Собираю все резервы и затаиваюсь. Аккуратно переставляю ноги и нечаянно касаюсь ветки. От оторопи подламываюсь, будто сухмень и с силой снова нечаянно наступаю на нее и с треском заземляюсь. Падаю навзничь и уже лежа на траве таращусь в синие небо. Понимаю, что снова шумит ветер и начинается жизнь. Прекрасно!

— Матвей, там тетя. Там! — проникает в уши детский тревожный голосок. — Она валяется. Упала. Ей больно?

— Малыш, стой здесь. Я посмотрю. Ничего не бойся, я скоро.

Пока разглядываю небо, слышу, как стремительно приближаются шаги Матвея. Классно! Мало того, что как воровка за ними подглядывала, так еще и бесславно растянулась тут. Вставать смысла нет. Может притвориться, что мне практически конец, всплакнуть и надавить на жалость? Тупых мыслей в голове миллион и все это лишь потому, что стыдно до умопомрачения. Правда отчего это жгучее ощущение у меня, не понимаю хоть режь.

Да просто из-за всего! Ну почему так случилось-то все нелепо, м? И ребенок вон какой классный у Матвея, весь тонкий звонкий, прекрасный малыш такой. А мне-то что делать теперь? Я-то влюбилась! А там другая на горизонте замаячила, мама этого мальчика. Ну что же дела-а-а-ть?

На глаза и вправду наворачиваются горькие слезы от кажущейся безысходности. Поворачиваюсь на бок, подкладываю ладошки под щеку и громко всхлипываю, удержаться нет сил просто. Реву.

— Лерочка, ты ушиблась? — взволнованный голос накрывает меня одеялом проникновенной заботы. Не выдержав этого, всхлипываю еще горше.

*Все мимо. — слова известной песни.

**Прабабушка и прадед Леры — о них можно немного узнать в книге "Спартакилада"

30

— У тебя слезы. Вот! — тычет мне на щеки присевший рядом малыш. Боже, он что быстрее Матвея прибежал? — Текут. Больно? — сквозь пелену, вижу, как мальчик рассматривает меня. Его бровки хмурятся и изламываются. Он тянет ко мне ладошку и касается кожи, пальчиком стирает прозрачную каплю. Душа моя завязывается в жесткий комок и жалость просто выливается за пределы возможного. Давлю в себе бесконтрольные выдохи. Этот чудесный Илюша переживает. Его губы надуваются и глазки тоже начинают подозрительно сверкать. На неведомых мне инстинктах понимаю, что надо успокоиться. — Вставай, — тянет ручку мне малыш. Я поднимаюсь, украдкой быстро вытираю слезы. — Не плачь больше! — грозит назидательно мне Илья.

— Не буду, — шепчу ему в ответ.

Поднимаю глаза и вижу, как Матвей ошарашенно смотрит то на меня, то на мальчика.

— Он обычно с незнакомыми не разговаривает, — произносит пораженно Филатов.

Не знаю радует меня эта информация или наоборот огорчает. Понимаю только, что мальчик тянет меня за пальцы вверх, мы так и не расцепили руки, быстро поднимаюсь, чтобы оказаться на одном уровне с ним. Малыш изучающе смотрит на предмет влаги на моем лице. По всей видимости это так, потому что уж очень сосредоточенно водит глазками. Узрев на щеке след, Илюша протягивает пальчик и стирает каплю, которая не успела высохнуть.

— Ты не плачешь? — настороженно спрашивает.

— Нет.

— Смотри, не надо. Мама моя так делает, — делится он сокровенным, приблизившись ко мне — а я не люблю это. Не будешь больше? Нет?

— Не буду.