Это пройдет? - Юлия Теплова

Он шарахает по столу кулаком. От неожиданности дергаюсь.

— Не смей ее так называть. — еще раз бьет по столу.

Чашка подпрыгивает и катится к краю стола. Делаю рывок вперёд, но не успеваю ее поймать. Она падает на паркет, расплескивая кофе, и разбивается на несколько крупных частей. Это вызывает досаду и… боль?

— То есть, ты планируешь дальше врать и лицемерить?

— Не смей меня учить! — теперь он переходит на крик. — Ты живешь в моем доме, получаешь лучшее в городе образование на мои деньги. Не смей мешать меня с дерьмом, поняла?!

Хлопает входная дверь. Стук каблуков по паркету. Звон брошенных на комод ключей. Через минуту в столовую заходит мама. Она мимоходом целует меня в щеку в знак приветствия и молча идет на кухню.

Отец поднимает стул, открывает ноутбук и снова принимается за работу.

— Убери. — кивает на пол.

В этот момент мне хочется послать его подальше. Я собираю осколки, вытираю липкую лужу бумажными салфетками и выкидываю чашку.

Я не хочу семью. Семья — это не казарма. Не общежитие, где чужие друг другу люди вынуждены существовать под одной крышей.

Дом там, где не нужно держать оборону. Это место, где любят безусловно. Просто так, потому что ты — это ты.

Разговора не вышло.

Мама возвращается с бокалом вина и закуривает, открыв окно. Последнее время она сильно похудела.

— Света, иди на террасу. По ногам тянет. — говорит раздраженно и продолжает стучать по клавишам.

Обернувшись, мама внимательно смотрит на него. Выбрасывает сигарету, закрывает окно и выходит из комнаты. Хлопает входная дверь.

Смотрю на отца. На что я надеялась?

Иду следом за мамой, чтобы вынести ей пальто. Опять будет раздетая курить на улице, а потом мучиться простудой. Снимаю пальто с вешалки и нечаянно задеваю сумку на комоде. Наружу высыпается содержимое: телефон, помада, красная папка с документами, пластиковый пузырек таблеток. Одновременно собирая содержимое назад в сумку, я ввожу название таблеток в поисковую строчку и получаю неутешительный ответ— антидепрессанты. Приехали.

Первая капля срывается с щеки и падает на свитер. Беззвучно плачу, скривив лицо. Сижу какое-то время на полу в коридоре, затем ставлю сумку на место и вешаю пальто обратно. Утро вечера мудренее. Не зря умные люди так говорят.

3

Утро началось с головной боли. Мудрости оно мне, увы, не принесло. Нужно время, чтобы навести порядок в мыслях и понять, что делать дальше.

На входе в старый корпус меня уже ждёт Александрова.

— Маслова, ты чего трубки бросаешь? Сообщения игноришь, что за свинство? — она целует меня в щеку и сверлит укоризненным взглядом.

— Прости, Викусь. — мне очень хочется поделиться с ней своими страхами и сомнениями, но я не могу.

Во-первых, это эгоистично: сливать боль на близкого человека. А во-вторых, если расскажу — предам отца. Да, он не святой, но я не могу выставить его в дурном свете, поэтому придаю голосу беззаботности. — Я получила результаты теста по экономике по электронке, когда с тобой болтала. Отец случайно увидел и понеслась. Ты же его знаешь. А вечером совсем забыла тебе позвонить.

«Что ты несешь?», — думаю про себя и тороплюсь сменить тему:

— Но я планирую вымолить твоё прощение большой чашкой капучино после второй пары, идёт? — надеюсь, моя улыбка не похожа на оскал.

Викино лицо расслабляется.

— Нет, дорогуша, кофе ты не отделаешься. После занятий идем с тобой в новый бар на Советской. Оля нам столик забронировала. Там записть на два месяца вперед. Я тебе писала, между прочим, но ты же не читала мои сообщения. И не закатывай мне глаза тут. — поправляет ремешок сумки и продолжает. — Ксюхин парень его месяц назад открыл, а мы с тобой туда никак не дойдём. У тебя то спорт, то репетиторы. В десять ты уже дрыхнешь как пенсионерка.

— Вик, но я сегодня закончу поздно. У меня пар сегодня до фига.