Украденная невеста - М. Джеймс

Беспокоишься? Ты уверен, что это было именно так? Однако я не говорю этого вслух. Состояние моего горла дает мне хороший предлог не говорить, и я планирую использовать его как можно дольше. Это позволит мне привести мысли в порядок, прежде чем мне снова придется разговаривать со своим мужем.

Он медленно подходит к изножью кровати, и я настороженно наблюдаю за ним, пытаясь собраться с мыслями. Способен ли он на то, в чем я его подозреваю? Сделал бы он это, или моя жизнь сделала меня параноиком? Рада ли я вообще, что все еще жива?

— Я думал, ты умираешь, — тихо говорит Виктор. — Тебе потребуется… время, чтобы исцелиться.

Внутри или снаружи? Еще один вопрос, который я проглатываю, отрывая взгляд от мужа и смотря на стену. Комната, в которой я нахожусь, сильно отличается от той, в которой меня держали раньше, теперь я это вижу. Помимо того, что кровать более удобная, в комнате чисто, пол из грубой древесины покрыт толстым ковром из овчины, у одной стены стоит комод, а у другой, мягкое на вид кресло. Рядом с моей кроватью есть тумбочка и лампа, и все это создает идеальную, уютную картину домика, в котором можно спрятаться. При других обстоятельствах это могло бы быть даже романтично. Прямо сейчас ничто не может быть дальше от этих обстоятельств.

Виктор колеблется, прочищая горло.

— Тебе следует отдохнуть, — наконец говорит он, и я чувствую неловкость, когда он переминается с ноги на ногу, не в силах встретиться со мной взглядом. — Доктор скоро будет здесь.

Я долго изучаю его лицо, пытаясь решить, хочу ли я попытаться озвучить любую из мыслей, крутящихся у меня в голове, если я вообще знаю, с чего начать. Но, в конце концов, я просто киваю, мои пальцы сжимаются под одеялом, а сердце колотится в груди. У меня нет сил задавать какие-либо из этих вопросов, и я не знаю, имело бы это значение, даже если бы я это сделала. Я не знаю, в безопасности ли я сейчас или просто подвергаюсь опасности другого рода. Я даже не знаю, переживу ли я это в любом случае. Эта мысль не внушает столько страха, как я думала. Мне холодно, несмотря на одеяло, каждый дюйм моего тела болит, и все, чего я хочу, это чтобы это прекратилось.

Все, чего я хочу, это поспать.

Поэтому вместо того, чтобы бороться, как я могла бы когда-то, или требовать ответов, я просто закрываю глаза и позволяю себе ускользнуть.

* * *

В следующий раз, когда я открываю глаза, на мне снова чьи-то руки, но на этот раз мужчина, склонившийся надо мной, намного старше и гораздо менее красив. Когда его лицо попадает в фокус, я понимаю, что я снова голая на кровати, но я не могу полностью вызвать смущение, которое, как мне кажется, должно было быть. На данный момент, какое это имеет значение? Ничто в моем теле сейчас не может быть привлекательным, и ничто в руках на мне не ощущается иначе, как клиническое. Должно быть, он доктор, смутно думаю я, снова закрывая глаза и чувствуя, как меня обдает холодом.

— У нее жар, — я слышу, как доктор говорит кому-то, может быть, Виктору? Я хочу возразить, что не знаю, как это могло быть, не тогда, когда мне так холодно. — Ее раны слишком долго оставались открытыми для инфекции.

— Я почистил их, как только смог доставить ее сюда. — Глубокий голос Виктора доносится откуда-то рядом с кроватью, и я чувствую легкую вспышку удивления. Он почистил меня? Заботился обо мне? Почему-то я не могу представить Виктора, сидящего у моей кровати и ухаживающего за мной. Это звучит так, как будто он передал бы это кому-то другому, возможно, Ольге, если бы она была здесь. Она, конечно, не здесь, но почему-то я все еще удивлена, что он нашел время так тщательно ухаживать за мной. Это смягчает что-то внутри меня, заставляет меня снова усомниться, стоит ли мне вообще его подозревать. Я думаю, что он может лгать, и я зажмуриваю глаза, ненавидя каждую секунду этого. Я чувствую, что схожу с ума.