Пташка - Ксения Скворцова

— Что ж, тогда скажу я, — после короткого молчания продолжил Ивар, и на его лице больше не было ухмылки. — Я предложил ей разделить со мной Залесский стол, и она отказалась.

Князь поджал губы, с ожиданием глядя на побратима. Бьярки медленно поднял на него недоверчивый взор.

— Не смотри на меня так, — воинственно проговорил Ивар, сведя брови, — я последовал твоему совету.

— Но ты… в самом деле… — растерянно произнёс боярин.

— Как бы то ни было. Она не пожелала, — усмехнулся князь, но его голос прозвучал недостаточно равнодушно.

— Она… Она не захотела тебя? — запинаясь, спросил Бьярки, видимо, с трудом примиряясь со смыслом услышанного.

Князь громко вздохнул не то со смехом, не то с раздражением.

— Ни меня, ни Залесья.

— Это невозможно, — прошептал Бьярки, глядя расширившимися глазами перед собой. Некоторое время он сидел, оцепенев, пока значение слов Ивара медленно просачивалось в него. — И ты говоришь мне это только теперь? — взвился он, наконец, поражённый осознанием.

— Я собирался, но ты предпочёл уехать к сарынам, — пожал плечами Ивар.

Бьярки лишь растерянно кивнул. Всё теперь было иначе между ними, и он уже научился ценить и то, что в былые времена принималось как само собой разумеющееся.

— Я… Мне нужно… — Юноша провёл нетвёрдой рукой по лицу и поднялся, держась за стол. Обретя власть над собой, он встретил взгляд наречённого брата. — Прошу, дозволь мне…

— Иди, — отмахнулся князь, поняв его с полуслова.

Бьярки благодарно сжал руку побратима и, поклонившись, стремительно вышел из гридницы.

Он не помнил, как очутился дома. Не видел ничьих лиц. Всё, что происходило вокруг, было лишь мазками, подобными мелькающему полю во время быстрой скачки. Бьярки опамятовался, только когда оказался в опочивальне. Он подошёл к своей старой скрыне, сработанной из крепкого северного ясеня, доставшейся в наследство ещё от деда. Откинув тяжёлую крышку, юноша сразу увидел то, что искал. Свёрток лежал сверху, и Бьярки быстро справился с несложным узлом.

Он развернул рубашку и застыл, держа её перед собой на вытянутых руках. Алые узоры рассыпались по серому шадровитому полотну, словно горсть рябиновых ягод. По рукавам, вороту и подолу плыли утки, бежали кони, катились громовые колёса. Пылали маки и танцевали кочеты.

Бьярки почувствовал, как кровь прилила к лицу.

Такой подарок он мог получить только от одной девушки. Своей невесты.

Мысли путались в голове. Он всё ещё не мог поверить в то, что Гнеда отвергла Ивара. Это могло значить лишь, что она...

Бьярки провёл пальцами по выпуклой вышивке, следуя за завитками.

Если приглядеться, можно было различить мелкие несовершенства — где-то стежки вышли неровными, где-то грубоватыми. Звенислава бы выполнила такую работу куда лучше, без огрехов.

Боярин поднёс рубашку к лицу и, помедлив мгновение, закрыл глаза и втянул ноздрями воздух.

Чужой дом и намёк на душицу, которой женщины обычно перекладывали сундуки. Уютный, летний запах. Но Гнеда пахла не так.

Злость переплелась в душе Бьярки с растерянностью и замешательством. Он сопоставлял между собой произошедшие события, вертел их, пытаясь приладить хоть какое-то объяснение, но ничего не склеивалось. Слабую надежду, забрезжившую на самом краю, Бьярки безжалостно задавил. Он не даст этому повториться.

Как Гнеда могла отказать Ивару? Разве не его она хотела? Почему, когда ей в руки пришла долгожданная возможность сделаться княгиней, получить богатство, знатность, восстановление попранного имени и желанного мужа, она отвергла её? Мог ли тот знатный сид, что приезжал в Стародуб, предложить ей лучшую долю? Но, если судьба Гнеды лежала во владениях сидов, почему она до сих пор оставалась в Залесье?

И, самое главное, для чего Гнеде понадобилось делать этот странный подарок? Что ей могло быть после всего до Бьярки?

Ответ лежал на поверхности, но он не мог позволить себе надеяться.