Завтра будет солнце - Лука Бьянкини (2008)

Я кивнул, будто ученик в ожидании похвалы, но похвалы не последовало. Вместо этого у меня в руках оказалась небольшая холщовая сумка, которую я раскрыл с некоторым опасением. В сумке лежал короткий садовый секатор и две потертые кожаные перчатки.

— Твой дедушка приезжал сюда в сентябре и всегда шел на сбор винограда. Даже если он здесь и оставался всего на пару дней, все равно большую часть времени проводил на винограднике. Твой дед говорил, что виноградная лоза проявляет свои лучшие свойства лишь в моменты, когда испытывает страдания. И он сравнивал это со своей собственной жизнью. Трогая живую лозу, часами обливаясь потом, он обретал смысл своего послушания, своих трудов и своей любви.

— Вы любили друг друга?

— Что ты себе позволяешь?

— Я и не думаю подначивать. Просто важно это знать.

— …

— Мне было бы очень приятно знать, что дедушка встретил свою большую любовь. Для нашей семьи это что-то исключительное.

— Давай поговорим об этом как-нибудь в другой раз, Леон. Впрочем, даже не знаю, захочу ли я об этом с тобой говорить. Я собираюсь ехать в Подеруччо на ужин к своей подруге Даде. Она обещала показать мне керамическую посуду, которую сама расписывает.

— А как насчет моего ужина?

— Это к Мене. Если хочешь, поешь вместе с Рикардо на кухне. А хочешь, сходи в остерию, ту, что на заднем дворе, там кушают наши агротуристы. Только смотри, тут по окрестностям шныряет банда байкерш. По-моему, они просто бандитки.

Я ответил понимающей улыбкой. Я был восхищен этим вулканом, с виду потухшим, но в любой момент готовым взорваться жизненной силой, чего, например, так не хватало мне. Я проводил донну Лавинию до двери, увидел, как ее силуэт растворился в сумраке бильярдной комнаты, а потом заперся — сам в себе.

Блин, где я теперь найду этот самый ИНН? Здесь шутить не любят, без документов я могу забыть про телефильм со мной и Джулией в главных ролях, продюсер Аарон Спеллинг, добрейшей души человек. Я пошарил в бумажнике, но кроме кредитных карточек, карточки с Человеком-Пауком и мятых купюр ничего не нашел. Был только один человек, который мог спасти меня в этой дурацкой ситуации, и я бросился ему звонить. Связи не было вообще, даже в заветном углу мобильник жалобно сообщал мне, что со звонком ни хрена не получится. Чтобы занять время, я вытащил зубную щетку и пасту Cristi и пошел в ванную почистить зубы. Ванная комната была освещена закатным светом, даже не оранжевым, а таким, слегка розоватым, с сумеречной голубизной. С некоторым стыдом я вынужден был признаться самому себе, что наслаждаюсь этим светом. Лицо я обтер белым полотном, чистым, но жестким от бесконечных стирок. А может, здесь просто не умели пользоваться кондиционером для белья. Эх, сюда бы Маризелу.

Вернувшись в комнату, я обнаружил на телефоне чудесным образом нарисовавшиеся две полоски. Я воспользовался моментом и позвонил своему любимому бюрократу.