Седьмая вода - Галина Чередий, Алена Нефедова

— Я, может, и идиот в твоих глазах, Сен, но то, что мой поезд с Василисой ушел давным-давно, прекрасно понимаю! Не делай стойку не в ту сторону! Мы с ней поговорили и все выяснили раз и навсегда.

— Поговорил он! А ты вообще в курсе, что твоя жена-истеричка являлась ко мне и угрожала Ваське, если вас вместе хоть раз увидят! Не скажешь, чего она так озадачилась? Что-то из-за шалав, с которыми ты постоянно повсюду светишься, она не особо переживает! Бабы угрозу своему положению нутром чуют.

— Сен, я тебе клянусь, что по поводу Василисы никаких иллюзий не питаю и в ее сторону и шагу не сделаю, — в голосе бывшего друга я не расслышал ноток фальши, но злиться все равно не перестал.

— Прекрасно, потому что в противном случае способности ходить вообще лишишься! Одним мордобоем я не ограничусь! — предупреждение никогда не будет лишним.

— А то я не понимаю! — неожиданно озлился на меня Марк. — Это только ты сам тупил настолько, что отказывался понимать, что по-настоящему всегда видел только ее. Со стороны виднее было!

— И потому, что виднее, ты на нее лапы наложить пытался? — Вот не умеет кто-то заткнуться, когда нужно.

— Если ты был таким дураком, что упорно отказывался от такой девушки, то почему было не попробовать! Но сейчас это все уже совершенно неважно!

— Я тебе сейчас челюсть сломаю, будешь кисель через трубочку сосать, и это будет неважно! — В глазах опять начинало темнеть от гнева.

— Хочешь двинуть мне? Почему? Потому что видел то, что ты видеть отказывался? Что, тебе полегчает, если хоть часть собственной вины сможешь в меня вбить? Ну так давай! Только в этот раз обещаю, что отвечать буду не как раньше, а в полную силу!

— Это, типа, я должен испугаться? — презрительно хмыкнул я.

— Это, типа, ты должен понять, что за свои косяки я готов получать, а за свои ты уж как-то сам, мужик!

Как же мне хотелось ему сейчас врезать, до такой степени, что аж колбасить начало. Но осознание того, что он в чем-то прав, и новые установки самому себе совершили, мать его, чудо. Я сдержался и только, обойдя стол отца, уставился в окно, вцепившись обеими руками в подоконник.

— Вы закончили? — спокойно спросил отец, все это время наблюдавший за нами, но и не подумавший вмешаться.

— Закончили, дядя Максим, — глухо ответил Марк.

— На данный момент, — бросил я через плечо.

— Прекрасно. Тогда, может, мы вернемся к обсуждению вопросов безопасности? — ровный голос отца быстро наводил порядок в бардаке, творившемся в моей голове. — Итак, ты, Марк, считаешь, что отказаться от этого объекта будет самым простым выходом из данной ситуации?

— Да, считаю. Пока на вас еще окончательно не закусили.

— Нет, это не выход, — не согласился я, припоминая в точности условия в документах. — Если мы в одностороннем порядке разорвем договор, там нам такую неустойку впаяют, что мы долго не расхлебаем! А если разойдется слух о том, что мы заднюю включаем, то с нами дел никто иметь не будет. И, значит, можно сразу ЧОП закрывать и народу на выход указывать! А у нас как-то нефтекачки на черный день не завалялось!

В кабинете на несколько минут воцарилась тяжелая тишина.

— В таком случае у нас нет особых вариантов, — медленно произнес отец. — Потерять фирму мы не можем, это не только наш источник существования, но и тех, кто от нас зависит, и кроме того — дело принципа. Значит, мы соблюдаем договор. Если сам клиент захочет его расторгнуть — его право, мы переубеждать не станем. Насколько я знаю, последнее заседание суда по этому заводу состоится через две недели. Потом все это должно уже стать неактуально.