Агония - Оксана Сергеева (2018)

— Да ничего! Мама же детей воспитывала, хотела, чтобы они выросли образованными и культурными людьми. Билеты в театр покупала, ни одного фестиваля не пропускала. Когда сама с ними пойду, когда отца отправлю… или водитель их отвезет, если нам некогда… Потом мама думает, что деточки спектакль смотрят, а Вадька билеты перекупам загонит и гулять.

— Я представляю, — засмеялась Регина, легко поверив, что так оно на самом деле и было.

— Нет, дорогая, ты этого не представляешь. Вот, что с таким ребенком делать! Что!

Глава 19

Рейман

После нашего разговора я не находил себе места. Почти двое суток не спал, а потом пригласил Регину в свой загородный дом, и у нее не нашлось ни одного способа отказаться от приглашения.

Электрошокер — самый лучший довод.

Сама виновата, не нужно было меня злить. Зато сейчас она тихая. Послушная. Смирно лежит на диване. Там, куда я ее положил некоторое время назад. В той же позе, в какой я ее уложил. Сейчас она похожа на Снежную Королеву. Нет, она олицетворение самой зимы. Белое, сливающееся по цвету с меховым пледом, лицо. Синюшные губы. Белые джинсы, светло-серый свитер. Во всем холодная безмятежность.

Ну, вот… кажется, очнулась…

— Ты так долго не приходила в себя, что я начал волноваться.

В ответ молчание. Только глаза цвета моря широко открыты и смотрят на меня с непонятным выражением. То ли страх в них, то ли ужас, то ли боль…

Как меня это бесит! Я же не монстр! Зачем на меня так смотреть?!

— Скажи что-нибудь, — прошу пока спокойно и возвращаюсь к своему занятию: продолжаю молоточком для отбивания мяса разбивать ее сотовый. Вернее, превращать в пыль то, что от него осталось. Не хочу, чтобы нам кто-то мешал.

— Какой ты заботливый… аж дурно от такой заботы, — шепчет Регина, зажмурившись.

Она не кричит, не пытается звать на помощь, не угрожает мне. Не просит снять с рук нейлоновую стяжку. Не знаю, хорошо это или плохо, что Регина не сопротивляется. Но знаю точно: мне не нравится ее пассивность. Это не интересно. Прошлый раз она кричала и даже умудрилась меня ударить.

— Влад, я пить хочу, — говорит шепотом.

У меня мурашки от ее голоса. Как же мне нравится ее голос и то, как она произнесла мое имя.

Жду, пока позовет еще раз. Но снова молчание.

— Дура! Почему ты такая непонятливая! — рявкаю и стучу кулаком по дивану около ее головы. Выдыхаю и успокаиваюсь. — Чего ты хочешь? Повтори.

— Я хочу пить, — послушно и тихо повторяет. Сглатывает.

Губы у нее пересохли и потрескались. Она сегодня не накрашена, но это ее совсем не портит. Напротив. Ей синева под глазами и легкая усталость к лицу. С ними она натуральная, живая, как настоящий чувствующий человек. Женщина должна быть такой и не должна быть куклой в маске.

— Пойдем. Что же ты сразу не сказала! Пойдем скорее! — Хватаю ее за руку и рывком тяну за собой.

Регина не успевает вскочить на ноги, падает на колени. Едет по ковру, яростно перебирая ногами. Не обращая внимания на возгласы и стоны, тащу ее по гостиной.

Пить же хочешь! Поторопись!

Ногой она задевает торшер, который разбивается вдребезги, чудом не упав ей на голову.

— Поднимись ты, наконец! — бросаю ее на пороге кухни.

Как же меня раздражает женская неловкость!

Чарушина поднимается на ноги и, прихрамывая, подходит к столу. Я наполняю для нее пластиковый стаканчик, но, прежде чем подать воду, освобождаю ее запястья от стяжки: разрезаю ножницами, а ножницы убираю подальше.

Вижу ее испуганный ищущий взгляд и усмехаюсь:

— Ты же не думала, что я дам тебе стеклянный стакан, чтобы ты зарядила мне им в голову? Если хочешь сделать мне больно, попробуй сделать это голыми руками.

Она молча опускает глаза и жадно пьет воду.