Агония - Оксана Сергеева (2018)

— Подумаю, раз пора. Сейчас прям подумать или попозже?

— Мне кажется, чего-то не хватает. Да? — поставила получившийся букет в вазу и оценила его задумчивым взглядом.

— Мама, здесь определенно не хватает революционных гвоздичек.

Ангелина Дмитриевна непонимающе уставилась на сына.

— Красненьких, я имею в виду.

— Думаешь, да? — засомневалась.

— Мама, я в этом уверен.

— Так, пойду срежу, — взяла со стола садовые ножницы и энергично двинулась на улицу. Крикнула из холла, не оборачиваясь: — Я серьезно! Сколько можно по проституткам шляться?

— Вот и Соню нашу ни за что проституткой обозвали. А она совсем даже не проститутка. Она всего лишь девушка со свободными взглядами и денег за это не берет. Прошлый раз не считается, у нее правда на такси денег не было. Я ж не мог не дать, не дай бог у меня останется.

— Ты еще маме скажи, что с Сонькой спишь, у нее инфаркт будет.

— Сестра, ты не находишь, что флористика вообще не мамино призвание?

Светка захохотала:

— Хорош уже маму стебать.

Через пару минут мама стремительно вошла в гостиную, неся в руке несколько пышных красных гвоздик.

— Так, о чем мы там говорили? — присела на диван рядом с сыном и придвинула к себе вазу с цветами.

— Мама, мы говорили о проститутках, — напустив на себя серьезный вид, напомнил Вадим, и Светка снова затряслась беззвучным смехом.

— А я думала, мы говорили о тебе.

— Точнее, обо мне и проститутках. О моих с ними взаимоотношениях.

— Вот именно! Найди себе приличную девушку! — запальчиво воскликнула мать.

— Мама, не волнуйся. У тебя же давление. Как у Владика?

— Что «как у Владика»?

— Девушку.

Ангелина Дмитриевна на миг задумалась, убрала со лба челку, поправив свои короткие темные волосы, и уверенно кивнула:

— Да, как у Владика.

— Понравилась тебе Регинка?

— По-моему, порядочная девочка. Рейманы другую не примут, — нахмурилась, втискивая в букет принесенные гвоздики.

— Тогда зачем искать «как у Владика»? Давай у Владика ее заберем. Как говорится, была ваша — стала наша, — засмеялся Вадим.

Мать ошарашено глянула на сына, рассмеялась короткими захлебывающимися смешками и слегка хлопнула его по плечу:

— Вот, что ты такое говоришь! С юмором у тебя, как всегда, плохо!

— С юмором у меня вообще никак. Особенно когда водку коньяком начинаю запивать.

— Вот сказал так сказал. Насмешил, сынок, не могу, — еще раз рассмеялась. — Нет, все-таки иногда и ты можешь пошутить.

— Серпом по яйцам только раз полоснуть можно. Поэтому шучу я редко.

— Вадим, ну где твоя врожденная интеллигентность? Ну что это такое? Что за выражения?

— Моя чего-чего? — сдул оранжевую пыльцу с белой футболки у себя на груди. Заодно и Светке на коленку дунул: спасибо маме, плакали ее светлые джинсы.

— Воспитанность твоя, говорю!

— В шкафу дома висит. Стараюсь пореже ее надевать, а то столько дерьма вокруг, боюсь, замарается.

Отступив на шаг и полюбовавшись яркой цветочной композицией, мать вдруг решила, что столик стоит не там, где нужно. Ухватившись за край, двинула его чуть влево, — Вадим едва успел подхватить свою чашку, чтобы та не перевернулась.

Потом таким же придирчивым взглядом, каким до этого смотрела на цветы, она посмотрела на сына:

— Вадька, побрейся, а то как абрек прям. Что за мода пошла, ходите заросшие все, будто из леса.

— Мама, если абрек, тогда с гор. Вот, как отлучите меня от семьи, уйду в горы, буду скитаться. — Потянулся, разминая спину. В два глотка допил остатки чая и поднялся с дивана: — Ладно, пойду к отцу зайду, пока ремня не дали.

Ангелина Дмитриевна засмеялась и, махнув рукой, ушла на кухню. Только у Светланы все эти шуточки не вызвали ни смеха, ни улыбки, слишком уж они походили на правду.