Агония - Оксана Сергеева (2018)

Он взял ее за лицо и пригнулся, будто хотел поцеловать, но лишь нетвердо скользнул по губам и прижался к щеке. Обнял, крепко обхватив. Затем одной рукой провел вниз по спине и залез под майку, а другой — вверх по тонко выпирающей лопатке и округлому плечу.

Они долго так стояли. В неудобной тишине, когда даже стук сердца слышен, и сбитое дыхание выдает хлеще любых слов. Регине вдруг снова захотелось плакать от какого-то тяжелого внутри чувства. Вадим, как почувствовал, чуть отстранился, чтобы заглянуть в лицо, но она прижалась к нему снова, не позволяя видеть повлажневшие глаза.

— Все возможно, когда очень сильно хочется. А я, знаешь, как тебя хочу? Словами не передать. Можешь сколько угодно упираться, бабу из ребра Адама сделали. Все равно будет, как я сказал. Приду, когда одна будешь, — хрипло пообещал он и сам оттолкнул ее от себя.

Выскользнув из его рук, Чарушина понеслась вниз по лестнице. Влетев в квартиру, захлопнула дверь и рухнула на диван, трясясь крупной дрожью.

— Что это было? — ошарашено спросила Алиса.

— Это был Вадик.

— На что там ему плевать?

— Я так понимаю: на все. — Приподнявшись на диване, выглянула в окно и с облегчением вздохнула, видя, как «эмэл» отъехал от дома.

Алиска тоже подошла, посмотрела вниз, во двор, и расхохоталась.

— Что смешного? — спросила, не разделяя накатившего на Казакову веселья.

— Чё мужика хотеть, он же не мороженое. Ну-ну… — и снова рассмеялась: — Ой, не могу-у-у, вспомнила, как Владик тогда пришел… ладно, мол, девочки, отдыхайте, я пошел, меня тут не ждали… Этому пофиг, что его не ждали, и даже пофиг, что у Регинки есть Владос… Очуметь. Ты бы себя видела сейчас.

— Вадик, блин… — Регина оглядела себя и, раздраженно выдохнув, потерла горящее лицо. Запустив пальцы в растрепанные волосы, увела ладони к затылку. Заколку она потеряла где-то на восьмом этаже, когда бежала вниз по лестнице. Майка на ней болталась на одной бретели, потому что вторую Шамрай успел развязать.

— Угу, как еще в одежде вернулась.

— Случайным образом. — Поправила топ и завязала на плече лямки.

— Владоса надо бросать, однозначно, — серьезно заключила подруга.

— Владоса бросить вообще не проблема. Это никогда не было проблемой. Проблема в другом. Как ее решить, я пока не знаю.

— Ща придумаем, рассказывай, что за страсти.

Глава 8

— Здравжелаю, Константин Львович! — гаркнул Вадим. Раскатистый окрик пролетел по гостиной, остановив отца у изящно закрученной лестницы.

— Ой, Вадя, не ори, — скривилась мать и подняла ладонь, словно хотела защититься от этого крика. — Как начнешь орать, уши закладывает.

— Все клоунничаешь? — Константин Львович положил ладонь на ажурное ограждение из белого металла, собираясь подняться на второй этаж.

— Никак нет! Честь отдаю за пироги, как обещал!

— Когда уже за ум возьмешься?

— Так не за что же. Сказали же. Тридцать лет — ума нет…

— Зайди потом ко мне. Я тебе документы отдам, их надо Анатолию Борисовичу отвезти, мы сегодня разминулись. Завтра меня с утра не будет, а их надо срочно в работу пустить.

— С водителем отправь. Мне не по пути.

— Сделай так, чтобы было по пути.

— Понял-понял, — послушно кивнул Вадим. — Для бешеной собаки семь верст не круг, а для меня и десяток вообще не круг. Будет по пути.

Отец поднялся на второй этаж, в кабинет.

Мать, перебиравшая на столе свежесрезанные цветы, снова оживилась:

— О чем мы говорили?

— О том, что Владик молодец.

— Да-да, умница просто, — согласилась Ангелина Дмитриевна, подрезая стебли.

— Ладуля у нас всегда был умницей, зайка наш, — с усмешкой глянул на сестру и отодвинул чуть подальше свою чашку, пока мать во вдохновенном порыве не приправила чай лепестками и листьями цветов.

— Наверное, женится скоро. Тебе, кстати, тоже пора об этом подумать.