Только с дочерью - Хоффер Уильям, Махмуди Бетти (1994)

Зия Хаким тепло пожал мне руку. Он принадлежал к многочисленным мужским родственникам моложе Махмуди, которых тот называл попросту «племянниками». Сестра Зии, Малук, была замужем за Мустафой, третьим сыном досточтимой старшей сестры Махмуди. Их матери были родными сестрами, а отцы – родными братьями, впрочем, я так до конца и не уяснила, в каком родстве они состояли. Слово «племянник» было наилучшим выходом из положения.

Зия был в восторге оттого, что наконец-то встретился с женой Махмуди, американкой по происхождению. На прекрасном английском он приветствовал меня на иранской земле.

– Я счастлив, что вы приехали, – сказал он. – Мы так долго этого ждали!

Тут он схватил Махтаб на руки и, сжимая ее в объятиях, стал целовать.

Он был красавцем с классическими арабскими чертами лица и неотразимой улыбкой. От большинства иранцев, сновавших вокруг, его отличал высокий рост, а его обаяние, хорошие манеры и интеллект сразу обращали на себя внимание. Я надеялась, что такова вся семья Махмуди. Рыжевато-каштановые волосы Зии были модно подстрижены. На нем был ладный, сшитый на заказ костюм и свежая рубашка с расстегнутым воротничком. Его опрятность порадовала меня больше всего.

– Снаружи тебя дожидается целая толпа, – ликуя, сказал Зия. – Они здесь уже несколько часов.

– Как ты умудрился проскользнуть через таможню? – спросил Махмуди.

– У меня здесь приятель работает.

Махмуди просиял. Он осторожно вынул из кармана наши американские паспорта.

– Что нам с ними делать? – спросил он. – Нельзя, чтобы их конфисковали.

– Я о них позабочусь, – сказал Зия. – А деньги при вас есть?

– Да. – Махмуди приложил к паспортам несколько банкнот и вручил все это Зии.

– Увидимся у выхода, – сказал Зия и исчез в толпе.

Зия произвел на меня большое впечатление. Его внешность и уверенная манера держаться служили подтверждением тому, что Махмуди рассказывал мне о своей семье. Большинство из его родственников были хорошо образованы, имели университетские дипломы. Они занимались либо медициной, как Махмуди, либо бизнесом. Кое-кто из «племянников» навещал нас в Соединенных Штатах, и, похоже, все они были из достаточно высоких социальных слоев у себя на родине.

Но даже Зия не мог ускорить процесс выдачи багажа. Служащие суетились и беспрестанно переговаривались, но дело не двигалось с места. В итоге мы проторчали в этой духоте больше трех часов – сначала в ожидании багажа, а затем в бесконечной очереди к таможенному инспектору. Махтаб терпеливо помалкивала, но я знала, как она мучается. Наконец мы протиснулись к стойке – Махмуди впереди, я и Махтаб, сидящая в коляске, за ним.

Таможенный инспектор тщательно досматривал каждое место нашего багажа; когда настал черед чемодана, доверху набитого лекарствами, возникла заминка. Инспектор и Махмуди горячо заспорили на фарси. Махмуди пытался объяснить таможеннику – он пересказал мне суть разговора по-английски, – что он врач и хочет безвозмездно передать эти лекарства здешним лечебным заведениям.

Теперь, когда у инспектора возникли подозрения, он засыпал Махмуди вопросами. Махмуди привез множество подарков для родственников. Их все следовало развернуть и проверить. Инспектор открыл сумку с одеждой и обнаружил там кролика Махтаб – его сунули туда в последнюю минуту. Это был кролик-путешественник – он сопровождал нас в Техас, Мексику и Канаду. Мы уже стояли в дверях нашего дома в Детройте, когда Махтаб заявила, что не может уехать в Иран без своего лучшего друга.

Инспектор позволил нам забрать сумку и кролика – к величайшей радости Махтаб. Однако весь остальной багаж, сказал он, нам пришлют позже, после тщательного досмотра.

Итак, без багажа, спустя почти четыре часа после посадки, мы вышли из аэропорта.