Захваченный (ЛП) - Сабрина Пейдж

— Тебе нужно выпустить немного пара после экзаменов? — спрашивает блондинка, и я на секунду моргаю, почему-то удивляясь, что слышу звук её голоса, а не Кэсси. — Потому что мне очень, очень нравится выпускать пар.

— Я уже это сделал, — отвечаю я, с трудом скрывая отвращение в голосе. — Все равно спасибо.

— Вот оскорбительный документ. — Стопка бумаг падает мне на колени, и я поднимаю глаза, чтобы увидеть свою мать, стоящую рядом со стулом и бросающую на меня убийственный взгляд. Она обращает своё внимание на блондинку. — А ты кто такая?

— Трикси, — говорит девушка. Потом наматывает на палец прядь светлых волос и смотрит на маму отсутствующим взглядом.

Если бы я не был так раздражён, меня бы позабавил тот факт, что моя мать собирается съесть эту девочку живьём.

Мама переводит взгляд с меня на девочку и обратно.

— Так вот как ты решил утешить себя?

— Эй! — фыркает блондинка.

— Благослови тебя Господь, милая, — говорит ей мама. — Я уверена, что ты очень умна и находчива. Что ты изучаешь?

Блондинка смотрит на неё.

— Хм… может быть, мода?

— Ну конечно, — бормочет мама. — Уходи, пожалуйста.

Рот блондинки приоткрывается, и она фыркает, отступая.

— Ты закончила здесь, мама? — раздражённо спрашиваю я.

Эммет проходит мимо нас, и мама хватает его за руку.

— Тебе нравятся эти девки, правда, Эммет?

— Чёрт возьми, да, Миссис К.

— Вон там есть одна по твоей части.

Эмметт поднимает руку, и мама здоровается с ним.

— Вы потрясающая, Миссис К.

— Не стоит об этом говорить. — Моя мать снова обращает своё внимание на меня. — Теперь ты.

— Я сижу здесь и наслаждаюсь своим пивом, ма, — говорю я, поднимая свой стакан. — А потом я собираюсь насладиться ещё одним.

— Я читала эту диссертацию, что лежит у тебя на коленях, — говорит она. — Всё это. Там нет ни одной вещи, из-за которой ты мог бы пострадать, так что либо ты такой же упрямый, как и тогда, когда тебе было три года, и ты отказался носить одежду вне дома, либо ты влюблён в неё и напуган, поэтому ты затеваешь ссору, чтобы всё испортить. В любом случае, отыщи свои яйца и иди уладь дела с этой девушкой.

— Чёрт побери, мам, — стону я. — Ты понятия не имеешь, о чём говоришь.

— Я точно знаю, о чём говорю. Знаешь, кто был таким же упрямым, как и ты? Твой отец.

— Да, но ты никогда не лгала папе и не притворялась кем-то, кем не была, — с горечью говорю я.

— Эта девчонка не притворялась, что не знает тебя, просто чтобы познакомиться с какой-нибудь футбольной звездой, — говорит мама. — Если это не очевидно для тебя, как дневной свет, тогда я не знаю, что с тобой делать.

Я скрещиваю руки на груди, под ними во все стороны свалены бумаги.

— Тогда, наверное, ты не знаешь, что со мной делать.

— Знаешь, что печально? — спрашивает Мама.

Я что-то бурчу в ответ, глядя ей за спину на людей, гуляющих по лужайке. Она сама не знает, о чём говорит. Она понятия не имеет о том, что происходит между мной и Кэсси.

— Печально то, что у тебя будет всё, — говорит она. — Я знаю это с тех пор, как тебе исполнилось десять лет. Твой отец тоже это знал. Ты всегда отлично играл в футбол. Это было написано на тебе в тот день, когда ты взял в руки мяч. Но ты получишь всё, что захочешь, а потом поймёшь, что на вершине славы чертовски одиноко.

Я сижу молча, её слова звенят у меня в голове.

Навершине одиноко.

У меня нет ответа для неё.

Она его не ждёт. Она целует меня в макушку.

— Я собираюсь выбраться отсюда. За последние пятнадцать минут я видела на этой вечеринке больше грудей, чем хотела бы за один вечер. Надеюсь, ты все поймёшь, потому что я люблю тебя, Колт.

— Я знаю, ма, — говорю я. — Я тоже тебя люблю.

Мне требуется двадцать минут и ещё одно пиво, прежде чем я взгляну на диссертацию.

Глава 40

Кэсси