Три билета в кино - Яна Ткачёва (2022)

– Мы ходим на психотерапию, – прервал наше воссоединение Сашка. – По отдельности и вместе. И учимся не быть созависимыми. И тебе придется ходить. Это обязательное условие.

Я закивал, желая заверить его, что готов на всё, но он проигнорировал меня и продолжил:

– Сейчас ты думаешь, что мы можем спасти тебя, но это не так. Только ты сам можешь. Мы остаемся вместе не потому, что хотим спасения друг в друге, а потому, что нам хорошо в этих отношениях, у нас общие цели, схожие взгляды. Мы больше не бежим от жизни – мы живем ее. Потому что изменились.

– Я согласен на всё. И я правда думал, что вам лучше вдвоем, – меня колотило от рыданий, слова давались с трудом. – Я смотрел фотографии, вы выглядели счастливыми.

– Боже, какой ты тупой бесконечный дебил! – простонал Сашка. – И всегда им был.

– Что я должен был думать? – успокоиться не получалось, меня трясло от эмоций.

– Знаешь, ты эти годы тоже в канаве не валялся, – иронично отметил Саня. – Ну вроде как… вон детей даже успел настрогать. – Когда я хотел его перебить, он поднял руку и сказал: – Один мой друг рассказывал, что, пока ты молодой и здоровый, воспринимаешь это как само собой разумеющееся. Но вот, допустим… лишаешься ног. Со временем привыкаешь и даже снова начинаешь смеяться. Но то время, когда была возможность пошевелить пальцами, пробежаться что есть мочи или прошлепать босыми ногами по лужам, забыть не удастся. И несмотря на новую и не такую уж плохую жизнь, ты все равно остаешься безногим калекой. Эта боль всегда с тобой, не отпускает ни на секунду. Но ты умеешь с этим справляться, потому что жизнь на ней не заканчивается.

Я затих. Наверное, он прав. Я ощущал себя примерно так же. Я был жив, но словно хронически болен. Сердце стучало, легкие давали воздух, желудок требовал еды. Но все стало дефектным. Словно часть меня отмерла, забирая здоровье и возможность быть цельным.

– Я потерял себя без вас, – согласился я с ним.

– Нет, чувак, ты все еще не понял, – Сашка покачал головой и безжалостно выдал: – Ты был потерян и с нами. И вот это – твоя задача. Найти себя, а потом понять, нужны ли мы тебе вообще. Не в качестве костыля, а как партнеры.

Я потрясенно молчал. Новый Сашка, несмотря на приступ ярости, стал более сдержанным, мудрым и рассудительным. Но его слова все еще были слишком непонятными для меня.

– Да, – хмыкнул Сашка. – Сраная сложная жизнь, которую хрен знает как жить.

Повисло молчание, во время которого Василиса нежно перебирала мои волосы, но смотрела только на Сашку. И взгляд ее был влюбленным и полным гордости, будто бы он сделал что-то потрясающее. Я хотел, чтобы и на меня она смотрела так же.

– Знаете что? – вдруг выдал Сашка, и я вопросительно посмотрел на него. – По-моему, я должен позвонить своему отцу и сказать, что понял, о чем он толковал на свадьбе Олега. Нет никаких гребаных взрослых.

– Можешь позвонить ему по ногофону доверия, – предложил я, и глаза Сашки впервые за весь вечер зажглись чем-то похожим на… прощение. – Но сначала по ногофону нужно позвонить мне. Своим любимым людям – чтобы столько им рассказать.

– Даже не думай, что ляпнул фишечку из прошлого – и я сразу растекся лужей всепрощения, как она! – рявкнул Сашка, кивнув в сторону Василисы.

Но я знал, что он меня простит. Возможно, понадобятся годы. И, боже, я надеялся, что эти годы у меня будут. Я готов был ходить на любую психотерапию, приложить какие угодно усилия, лишь бы вернуться туда, где мы можем быть вместе. Я не верил, что наши отношения – только лишь какая-то созависимость; это что-то большее. Всегда было чем-то большим.

Я верил: пока мы втроем рядом, всё в наших руках. Это не будет легко, учитывая время, которое я пропустил, и непростой характер Сашки. Но я был готов бороться. Теперь был готов. Я не знал, кто я такой, но хотел бы узнать.

И не только себя самого – но и кем мы можем быть все вместе.

* * *