Наследник моего мужа - Елена Гром (2021)

Сегодня торжественный день и все об этом знают. Особенно Мирослава, которая впервые встала не потому что надо на процедуры, а потому что нужно их сделать побыстрее, чтобы надеть красивое платье. Еще вчера она знала, что его привезли, и буквально умоляла его показать, но я была непреклонна. Поэтому только сегодня, когда все капельницы, уколы, бесконечные обследования были позади, я отвела ее в гардеробную, где висело это розовое, пушистое чудо. Оно напоминало сахарную вату, украшенную органзой и шелком. Настолько было легким, чудесным и простым.

— Мама, — только и прижала малышка ручки к щечкам, во все глаза смотря на свое праздничное платье. Она тут же бросается ко мне и крепко обнимает за ноги, а я глажу ее по светлой голове, прекрасно представляя, что она чувствует.

В какой-то момент наши мечты стали с ней общими. Например, надеть вот такое платье, вместе съесть большой шоколадный торт, побегать на перегонки, просто жить без ежедневного страха, что в свой следующий приступ она уже не оправится.

Мирослава поднимает свои голубые глазки, и я быстро стираю с ресничек капельки. Как же чудесно видеть ее счастливой. Чем старше малышка становится, тем яснее понимает, как тяжело ей живется. Но еще не понимает, насколько повезло. Не будь у Бориса столько денег, она бы умерла еще при рождении. Или позже.

— Можно его надеть? — спрашивает Мира, но я качаю головой.

— Сейчас тебе нужно спуститься к Маше позавтракать. Потом вместе будем смотреть, как украшают дворец нашей принцессы. Только пешком, и кашу всю съесть, а я приду проверить.

— Хорошо, мамочка! — кричит малышка, уже дав деру, а я еще раз смотрю на платье. Оно, конечно, красивое, но, если честно, жутко неудобное на вид. И было куплено специально, чтобы Мире было не очень удобно бегать и прыгать. Несмотря на мое позволение в этот день быть обычным ребенком, мне очень боязно за нее.

Именно поэтому я перед завтраком отправляюсь обратно в комнату, отведенную на медицинских процедур. Там теперь место дислокации трех врачей, выписанных из Америки. Именно они будут наблюдать за Мирой, а потом они же сделают операцию. Поэтому сюда везут самое современное оборудование, какое есть в мире. Да, несомненно, это все очень дорого, но я знаю, что если бы я захотела, Борис бы и президента сюда доставил.

— Госпожа Распутина, — отвлекаются от работы врачи, и самый главный выходит вперед. Он кардиолог высшей категории, делал операции самого разного уровня сложности, но я должна убедиться, что он не отдыхать сюда приехал, а спасти мою дочь. И сделает для этого все — соизмеримо тех средств, которые ему платят. — Давайте перейдем на английский, — вежливо жму руку и сразу перехожу в наступление.

— Я понимаю, что обстановка здесь располагает к отдыху, а некоторые из наших обычаев и привычек кажутся вам дикими, но я все же настаиваю, чтобы вы занимались только тем, за что вам платят. Вчерашняя поездка с мужем на экскурсию по комбинату, мягко говоря, меня не порадовала.

Двое врачей и девушка переглядываются, и самый главный, Леон Синклер, поджимает губы.

— Ваш муж действительно показывал нам комбинат, хотя мы и противились этой поездке. Но отвел он нас только в одно место. Туда, где плавится металл.

Я открыла рот, потом закрыла и сделала шаг назад, все осознав. Этим ребятам не требуется напоминание. Они точно знают, что, если не спасут Миру, то это место станет их последним пристанищем. Именно поэтому Борис оформил для них эту поездку как отпускную. Очень сомневаюсь, что где-то указано, в каком именно городе России они отдыхают. А страна-то огромная. Тут не то, что люди, тут самолеты иногда пропадают.

— Ну тогда мы друг друга поняли. Спасибо, — только и киваю я, затем отворачиваюсь, чтобы спуститься на кухню.