Если о нас узнают - Кейл Дитрих, Софи Гонзалес

Я оглядываюсь. Не вижу никого поблизости, но это совсем не значит, что за кулисами нет кого-то, кто может все услышать.

Или записать.

– Пока вы здесь, я хочу кое-что сказать. Уверен, все заметили, что у меня никогда не было девушки. Вообще-то дело в том, что…

– Тс-с-с! – шиплю я и зажимаю его рот рукой. Движение получилось инстинктивным, и теперь я стою совсем близко, моя рука на его губах. Его мягких губах.

Я смотрю на него, а он даже не вздрагивает – на самом деле его темные глаза на одном уровне с моими, как будто он полностью контролирует ситуацию. Как будто его главенство даже не ставится под вопрос, несмотря на то, что я зажимаю ему рот рукой. Как будто мои попытки сказать ему, что делать, просто его забавляют.

Я опускаю руку.

– Прости. Но разве ты не слышал, что только что сказала Эрин?

– Успокойся, Закари. На самом деле я бы так не сделал. Я не дурак.

Но я ему не верю.

Его слова звучат слишком отрепетированно.

Наш автобус останавливается перед отелем «Коринтия», и мы вслед за Эрин укрываемся от моросящего дождя в красивом золотом вестибюле. Эрин подходит к ресепшен, мы же остаемся на месте. На столе в центре зала стоят несколько стеклянных ваз с цветами. Я рассеянно касаюсь ближайшей, проводя кончиками пальцев по лепесткам.

Пытаюсь понять, что имел тогда в виду Рубен. Он явно подумывает о каминг-ауте со сцены и точно знает, что именно он скажет. В прошлом Рубен не возражал держать все в тайне от публики, ожидая подходящего момента. Раньше в его голосе сквозили нотки раздражения, словно он хотел, но не мог осуществить задуманное.

Рубен ловит мой взгляд и приподнимает бровь в немом вопросе. Мое внимание привлекают его губы. Очевидно, я слишком давно никого не целовал, потому что сейчас я думаю лишь о том, как его губы касались моей ладони. Они были такими мягкими. Я должен выяснить, каким бальзамом для губ он пользуется. Я хочу, чтобы мои губы были такими же, когда, наконец-то, снова поцелую девушку.

– Что? – спрашивает он.

– Ничего.

Мы идем за Эрин к лифту, и он поднимает нас почти до самого верха. Как только двери разъезжаются, мы попадаем в длинный золотистый коридор.

– Зак, это твой номер, – говорит Эрин, открывая дверь ключ-картой.

– Почему он первый? – спрашивает Энджел.

Думаю, все слишком устали, чтобы ответить. Даже его подкол прозвучал вполголоса.

– Спокойной ночи. – Я машу всем рукой.

Ребята машут в ответ, когда я захожу в номер, закрываю за собой дверь, а затем запираю ее. Номер потрясающий: с панорамным окном, из которого открывается вид на Лондон. Несмотря на усталость, я подхожу к окну и выглядываю на улицу. Это просто невероятно красиво. Виднеется мост, Лондонский глаз, включена подсветка. К сожалению, это все, что мне удастся увидеть в Лондоне, поэтому я должен наслаждаться тем, что есть, по максимуму.

Я касаюсь своих губ и задумываюсь, такие же ли они мягкие, как у Рубена, или нет? Но потом гоню эту мысль прочь.

Мой чемодан уже доставили в номер, поэтому я достаю сменную одежду. Хоть я и устал так, будто не спал целые сутки, мне нужно постараться не заснуть еще несколько часов, чтобы организм смог привыкнуть к новому часовому поясу, ведь на часах всего семь вечера.

Раздеваюсь и иду в ванную. Выкручиваю кран с горячей водой на максимум. Шумный поток льется вниз. Я встаю под душ и откидываю голову назад, чтобы горячие струи стекали по моему лицу. Ну и денек. Чаще всего душ помогает мне проснуться, но сейчас… Ничего.

Не похоже ли это на строки из песни… Ты горячий, как кипяток.

Нет, это чушь. Видимо, я начал бредить.

Наверное, поэтому я и зациклился на губах Рубена. Я в бреду, вот и все.

Выключаю воду и хватаю полотенце, обнаружив, что оно нагрелось на полотенцесушителе. Идеально.