Если о нас узнают - Кейл Дитрих, Софи Гонзалес

Когда я поднимаю на него взгляд, у меня начинает щемить в груди.

Рубен – самый милый и хороший юноша на свете. Но он похож на магнит для парней, которые просто хотят его использовать. Я даже не знаю почему. Объективно Рубен горячий, веселый и классный – в общем, идеальный. И все же с ним всегда обращаются так, будто он одноразовая пустышка. Когда-нибудь люди поймут, что он настоящий парень мечты. Это просто вопрос времени.

Надеюсь, что это случится скоро. Потому что меня бесит видеть Рубена в таком состоянии.

– Мне нужно еще десять минут, – говорит он, указывая на себя. – Немного времени. Тебе не обязательно торчать рядом.

– Я в порядке.

– Уверен? Ты пропускаешь «самое грандиозное событие в нашей жизни».

Я улыбаюсь.

Сказать честно? Я знаю, что нахожусь именно там, где хочу быть.

Глава 3

Рубен

Пока я прихожу в себя, Зак сидит рядом. В мои планы не входило закатывать истерику посреди вечеринки Энджела, и я злюсь на себя за то, что утащил Зака, но по большей части я безумно благодарен, что он сейчас здесь.

Настроение двоякое. Я злюсь из-за того, что меня использовали ради связей – не передать как унизительно было осознать под конец разговора, что тот парень, скорее всего, был натуралом. Для большинства это было бы просто неприятно, но после моего опыта общения с Кристофером Мэдденом (актером, получившим «Оскар» не просто так, а лишь потому, что в прошлом году он убедил меня, будто я ему нравлюсь, а после, когда границы между нами стали размываться, резко заявил, что он натурал), я особенно чувствителен, когда ко мне относятся как к объекту новых впечатлений, а не как к человеку.

Обычно я могу принять подобное как должное и пропустить через себя, но сегодня я похож на капризного малыша. Этот четырехдневный перерыв должен был стать для меня возможностью немного притормозить и восстановить силы, но после времени, проведенного с родителями, я чувствую себя еще более раздраженным, чем когда-либо. Наверное, я просто забыл, что такое быть дома. Забавно, как время и расстояние придают воспоминаниям радужный и беззаботный оттенок, заставляя их казаться менее болезненными, чем они были на самом деле.

В моей семье не существует такого понятия, как восстановление или отдых. Родители считают, что это время, потраченное впустую. И, в конце концов, теперь я здесь, в составе одной из самых успешных музыкальных групп в мире. Так что, возможно, в чем-то они правы. Может быть, без родителей я бы этого не достиг. Может быть, мне необходимы их небольшие напоминания, подбадривания, едкая конструктивная критика.

Я засовываю руки в карманы пальто, чтобы спрятаться от вечерней прохлады, и перекатываюсь на пятки.

– Нам пора возвращаться, пока Энджел не послал поисковую группу.

– Вообще-то, мы не можем его найти.

– Что? – Между нами пронесся порыв ветра, и я спрятал руки поглубже, чтобы согреться на раннем мартовском холоде.

– Ты его не видел, да? Я подумал, может, ты что-то заметил.

– Хм, когда я приехал, то не смог его найти, и мне показалось, что он, наверное, где-то гуляет или что-то типа того. А потом меня отвлек тот парень. Почему вы не сказали мне, что Энджел пропал?

– Никуда он не пропал, – говорит Зак. – Скорее всего, он где-то рядом. Я собирался тебе рассказать, но ты был так расстроен из-за того парня.

– К черту этого озабоченного придурка-натурала, – выплевываю слова. – Нам нужно найти Энджела. Пойдем.

– Да, к черту натуралов, – произносит Зак, пока мы шагаем, и я вспоминаю, почему я должен подавить недавно возникшие чувства к этому парню, которые напоминают влюбленность.

– Без обид.

– Я не обижаюсь, Рубен, все в порядке. Энджел где-то поблизости, и Джон, наверное, уже нашел его.