Если о нас узнают - Кейл Дитрих, Софи Гонзалес

– И, снято, – говорит режиссер. – Думаю, мы закончили.

– По домам, парни, – говорит Энджел.

Атмосфера в комнате быстро меняется. Теперь кажется, что все хотят быстрее уйти отсюда. Осветители выключают десятки направленных на нас ламп, звукорежиссеры начинают упаковывать свое оборудование, а наш режиссер падает на стул.

– Эй, Зак, – зовет меня Рубен, – есть секунда?

Я киваю и следую за ним через всю площадку в тихое место.

– Ничего не заметил странного насчет видео? – спрашивает он.

– Ты о том, что они нас разделили?

– Да. Скажи, что я не один думаю, что это было очевидно?

– Не знаю. Наверное. Может, совпадение?

– Ты не так давно в этом варишься, как я, и поверь, когда дело касается Chorus, никогда не бывает совпадений.

– Верно.

– Но я не уверен, может быть, мы слишком много об этом думаем.

Это маловероятно. Я доверяю мнению Рубена. Если мы оба это заметили, значит, шансы, что это так, действительно высоки. Что они действительно разделяют нас, чтобы сдержать наши отношения в секрете.

– У меня идея, – говорю я. – Хочешь узнать наверняка, замышляют они что-то или нет?

Он задумывается на мгновение.

– Да.

Мой план довольно прост, но, думаю, он сработает.

В конце видео есть «откровенный» момент. Он наступает, когда мы закончили с танцем и сюжет заканчивается. Герой Энджела выиграл гонку, и мы все празднуем его победу.

План таков: мы обнимемся во время этой сцены и посмотрим на их реакцию.

Сцена на еще одном зеленом экране. Время пришло. Нам сказали, что сцена будет выглядеть так, будто мы на финишной линии.

– И, мотор!

Энджел, который держит неоновый трофей, широко улыбается, а Джон аплодирует. Я подхожу к Рубену и обнимаю его.

Ощущаю напряжение по ту сторону камеры. Эрин явно прикусывает язык.

– Отличная работа, – говорит режиссер. – Давайте повторим.

Ко мне подбегает Пенни и начинает поправлять мой макияж спонжем.

– Что вы делаете? – шепотом спрашивает она. – Думала, Эрин сломает свой iPad.

– Это было бы похоже на детоубийство, разве нет?

Пенни смеется.

– Просто будьте осторожны. Они наблюдают за вами.

Она отходит, чтобы поправить макияж Энджела.

Как только начинается второй дубль, я подхожу к Рубену, на этот раз не прикасаюсь к нему, просто стою рядом и аплодирую Энджелу.

Изменения в помещении сразу заметны.

Но мы просто стоим рядом друг с другом. Я не целую его, не держу за руку и не заявляю о нашей любви к Lady Gaga. Почему у них проблемы с этим? Отчасти вопрос оставался закрытым до тех пор, пока не закончилось турне по России, но сейчас это кажется чрезмерным.

Наш режиссер потирает лоб.

– Снимем еще один дубль, а затем сделаем перерыв.

Пришло время как следует проверить нашу теорию.

– Мотор!

На этот раз Рубен и я совсем не взаимодействуем друг с другом.

– И… снято! Отличная работа, парни, думаю, на этот раз получилось!

Внутри все ухает вниз.

Съемки затянулись почти на полчаса, а это значит, что мы торопимся на встречу с прессой.

Сейчас встречи со СМИ уже не являются для нас обычным делом. Раньше было так: на каждое шоу люди могли купить VIP-билет и получить шанс познакомиться с нами. Во время них я всегда чувствовал странную смесь возбуждения и неловкости. Было так здорово видеть фанатов, но их постоянно поторапливали, и это заставляло меня чувствовать себя некомфортно. Кроме того, люди часто рассказывали мне о глубоко травмирующих вещах, которые с ними произошли, и им пришлось двигаться дальше. Я никогда не знал, какого ответа они от меня хотели, и чувствовал себя виноватым, что не мог должным образом отреагировать на разрушительные новости, которые они мне сообщили.