Рискованный флирт - Чейз Лоретта (2009)

– Я пойду на вечер, – сказала Джессика, борясь с пряжкой. – Пусть Дейн выставляет меня дурой, если хочет, но он не испортит мне вечер. Мне плевать, если весь Париж нас видел, это он должен стесняться – бегал по улице полуголый. А когда я ему напомнила, что он полуголый, знаешь, что он сделал?

– Дорогая, не могу себе представить. – Женевьева быстро снимала с нее чулки.

Джессика рассказала, как он застегивал штаны. Женевьева расхохоталась.

– Мне было очень трудно сохранять суровое выражение лица, но это было еще не самое тяжелое. – Джессика вздохнула. – О, Женевьева, он был такой очаровательный! Я так хотела его поцеловать. Прямо в его большой прекрасный нос. А потом везде. Ужасно! Я настраивалась не терять голову, но потеряла. И стала его бить, и била до тех пор, пока он меня не поцеловал. А потом продолжала бить, чтобы он поцеловал по-настоящему. Скажу тебе честно, как ни страшно в этом признаться: если бы в нас не ударила молния, или почти так, он меня погубил бы. Прямо под фонарем на рю де Прованс. А самое ужасное, – она застонала, – я этого хотела. – Я знаю, – нежно сказала Женевьева. – Поверь, дорогая, я знаю. – Она стянула с нее остальные мокрые вещи, закутала ее в халат, усадила возле камина и приказала принести бренди.

Примерно через час после того, как Джессика Трент от него сбежала, лорд Дейн, промокший до нитки, с мятой шляпкой в руке, вошел в дверь, которую открыл трясущийся Герберт. Не взглянув на лакея, маркиз поднялся по лестнице и прошел в свою спальню. Он швырнул шляпку на стул, снял мокрую одежду, досуха вытерся, надел свежий костюм и присоединился к гостям.

Никто из них, включая проституток, не был настолько дерзким или пьяным, чтобы спросить, где он был и что делал. Дейн редко утруждал себя объяснениями. Он ни перед кем не отчитывался.

Дейн сообщил им, что проголодался и хочет сходить дообедать, а они вольны делать, что им угодно. Все, кроме Трента – он был способен только на то, чтобы дышать, и делал это с большим шумом, – отправились с Дейном в ресторан. Они пришли в «Двадцать восемь» и обнаружили, что в этот день он закрыт. Поскольку ни одно другое заведение не предоставляло таких разнообразных развлечений, как «Двадцать восемь», компания разделилась. Дейн со своими двумя… коровами отправился играть в карты, к нему присоединился Ваутри со своей коровой.

В три часа ночи Дейн вышел на улицу – один. Блуждания привели его к дому мадам Врайсис, гости которой как раз начали разъезжаться. Он стоял под деревом за одиноким, слабо тлеющим фонарем и наблюдал.

Только через двадцать минут он увидел, как на улицу вышел Эсмонд под руку с Джессикой Трент. Они разговаривали и смеялись.

На ней не было идиотской шляпки, но прическа была еще более смехотворной. От самой макушки спускались завитки и узелки, а из них свисали жемчуга и перья. По мнению Дейна, ее парикмахерша была полной дурой.

И только поэтому ему хотелось выдернуть все перья, жемчуга и шпильки… и посмотреть, как шелковая черная вуаль накроет ей плечи… белые плечи, блестящие в свете лампы.

«Этого белого слишком много», – в приливе раздражения подумал Дейн. Серебряно-голубое платье с пышными рукавами-баллонами даже не имело плеч. Рукава начинались на полпути к локтю, дальше платье закрывало все на свете, но смело оставляло открытой ту часть, которую следовало бы скрывать от глаз негодяев, блуждающих по Парижу.

Каждый мужчина на этой вечеринке пристально изучил вблизи эти белые изгибы.

В то время как Дейн, Князь Тьмы, как его здесь называют, стоит в засаде в тени.

В этот момент он не находил в себе ничего сатанинского. По правде говоря, Дейн чувствовал себя как голодный мальчик, прижимающий нос к окну булочной.

Он смотрел, как она садилась в карету. Дверь закрылась, экипаж прогромыхал по мостовой.