Манаус - Васкес-Фигероа Альберто (2018)

Поначалу такое положение дел, заключавшемся в том, что нужно ходить-бродить по лесу, выискивая деревья, привлекло огромное количество самых разнообразных авантюристов, надеявшихся разбогатеть по-быстрому на продаже шаров из каучука. Но и технический прогресс не замедлялся и интерес к этому веществу постоянно рос, и, соответственно, расширялась торговля, и, конечно же, появились те, кто решил любой ценой монополизировать все производство каучука. Им удалось заполучить от Правительства концессии на территории в джунглях настолько изолированные и удаленные, что некоторые не были даже помечены на картах, и тем более в тех местах никогда не ступала нога белого человека. И чтобы начать разработку каучука, требовалась рабочая сила, которую никаким образом не удавалось заполучить. Немного нашлось отчаянных смельчаков, кто ради чужой наживы готов был отправиться в эту зеленую пустыню, навстречу невероятным опасностям, кто готов был сражаться с племенами дикарей, сплавляться по рекам со стремительными порогами, где на каждом шагу подстерегали бесчисленные ядовитые змеи, где можно было погибнуть от лап ягуара или умирать медленно и мучительно от желтой лихорадки или болезни «бери-бери».

Редко кто из сборщиков каучука протягивал боле пяти лет на этой работе, а уж количество трупов, усеявших самые отдаленные уголки джунглей, насчитывало многие тысячи. Поэтому те, кто все-таки решался идти в сельву, хотели получить дополнительное вознаграждение за все те риски, что, само собой, делало это бизнес менее прибыльным, чем того хотелось хозяевам Манауса.

Логично было предположить, что первым, кто привлек их внимание в качестве дешевой рабочей силы, оказалось местное население – индейцы, прекрасно знавшие те места, прекрасно знавшие сельву и те опасности, что могут подстерегать там человека.

Но очень скоро они обнаружили, что им нечего было предложить индейцам взамен самого дорого, что у них было: их свободы.

И это понятие «свобода» (свобода любой ценой), возможно, стало самым главным препятствием, когда «люди цивилизованные» принялись подгонять обитателей тех лесов под правила и стандарты собственного мира.

Для индейцев любая работа представлялась неприемлемым злом, когда из-за нее ограничивалась их свобода. Они могли часами строить хижину или рубить дерево, но делали это всегда по желанию и при наличии интереса. Однако стоило им заскучать или устать, то они сразу же ложились спать или если у них вдруг возникало желание порыбачить, они немедленно, не задумываясь о последствиях и об ответственности за невыполненную работу, оставляли ту самую работу недоделанной даже наполовину.

Это понятие «ответственности» было непостижимым для большинства амазонских племен, кто отвергал любую ответственность даже в качестве отца, мужа или члена того общества, где они жили.

А уж говорить о какой-нибудь ответственности при сборе каучука на службе у какого-то белого человека, так об этом и вовсе речь не шла.

И как следствие этого – видя, что никак не получается убедить их работать, владельцы плантаций решили заставить это делать, совершая набеги на индейские деревни с одной лишь целью – захватить и мужчин, и женщин, и даже детей.

Достоверно известно, что братья Аранья – владельцы каучуковых плантаций в Перу, чтобы удержать «дикарей» на плантациях, чтобы они не убегали в лес, держали в качестве заложников их детей, и когда индеец не возвращался из джунглей с нужным количеством смолы, в этот день ребенку отрезали руку. На следующий день вторую руку, позже отрубали ноги, и так продолжалось, пока несчастного не разрубали на куски.

Так или иначе, но сотни тысяч местных индейцев были уничтожены, и из пяти миллионов человек, обитавших на берегах «Великой Реки» в те времена, когда через эти места проходил отряд Франциско де Орельяна в 1500 год, осталось не более полумиллиона, спустя четыре столетия.