Манаус - Васкес-Фигероа Альберто (2018)

Говард остался один. Оттащил оба трупа к реке и сбросил их с крутого берега. Один из них упал в воду сразу, но второй зацепился за куст и повис на склоне.

Решено было заночевать в хижине.

Клаудия, хотя и не жаловалась, но выглядела уставшей, да и всем остальным отдых пошел бы на пользу. Развели огонь, ничего не опасаясь, и первый раз за все это время смогли приготовить горячую еду.

На следующее утро индеец встал очень рано и собрался идти на разведку, на поиски кратчайшего пути к далекой Жапура. Аркимедес вызвался сопровождать его и вдвоем они ушли, когда еще было темно, а Говард и Клаудия продолжали спать.

Когда «Гринго» проснулся, девушка уже поднялась и готовила завтрак. Он поприветствовал ее, но его «доброе утро» не нашло другого ответа, кроме как легкого кивка головой. Закончив завтракать, «Гринго» провел остаток утра, развалившись в гамаке, и ничего не делал, лишь курил крепкий и черный табак, что отыскал в хижине.

Он был доволен. Теперь у них имелось оружие и провизия, а у одного из покойников он взял красивый револьвер, с большими белыми накладками на рукояти и еще… он наконец-то был свободен.

Он знал, что впереди лежит длинный, очень длинный путь, и на этом пути к землям, где живут цивилизованные люди, их ожидает бесчисленное количество трудностей, но ощущал в себе достаточно сил, чтобы справиться с любыми препятствиями и может быть даже так случится, что в один прекрасный день он вернется в Манаус, чтобы свести счеты с этим сукиным сыном – Сьеррой. Обдумав все, он пришел к заключению, что вернется в Манаус в любом случае, хотя сейчас они и удаляются от того проклятого города. Было что-то в том городе, что притягивало его. Может быть, ему предстоит обойти по кругу весь Континент, может быть, он вначале вернется в свою страну, где про него уже и забыли думать – будь что будет, но он вернется в Манаус. Говард, он же «Рыжий», никогда ничего не забывал, и можно, наверное, утверждать, что никто из его врагов не смог дотянуть до сегодняшнего дня. Оставить Сьерру в живых – было бы признаком трусости – один из первых сигналов, что он стареет, что он начал дряхлеть, а ему очень не хотелось, чтобы это случилось.

Пока он продолжал курить, размышляя по поводу своего положения, и что может ожидать в ближайшем будущем, взгляд его непроизвольно отслеживал все перемещения Клаудии по хижине, где она навела небольшой порядок, приготовила обед и сложила в мешки те припасы, что они возьмут с собой на следующий день. Потом увидел, как она взяла грязную одежду и спустилась к реке.

Когда же он решил, наконец-то, вылезти из своего гамака, солнце уже поднялось достаточно высоко и стало жарко. Вода в небольшой заводи была спокойная, и ослепительно сверкала под лучами солнца, а на берегу он нашел выстиранную одежду Клаудии и ее рубашку, что она разложила, чтобы высохли.

Спустившись к воде, он поискал взглядом девушку и вскоре заметил ее, она мылась на противоположной стороне заводи. Не обращая ни на кого внимания, она стояла по пояс в воде и, не торопясь, намыливала спину и грудь.

Наблюдая за тем, как она покрывала себя пеной, скользя взглядом по ее красивому телу с белой кожей, смотря на высокую, крепкую грудь, на округлые руки, поднятые над головой, к нему непроизвольно вернулись те воспоминания, от которых он давным-давно постарался отказаться, предпочел похоронить на самом дне своей памяти.

Он не мог не признать того факта, что девушка, стоящая перед ним, была очень красивая, и еще он подумал, что давно уже не дотрагивался до женского тела.

Когда же Клаудия наконец заметила его, он подошел уже совсем близко и остановился у самой воды, рядом с сохнущей одеждой, но это ее ни сколько не смутило и она даже не попыталась прикрыть свою наготу. Закончив мыться, она откинула на спину мокрые волосы и вышла на берег.

Свежая и чистая после купания, она собиралась пройти мимо, но Говард поймал ее руку и заставил остановиться.

– Клаудия…