По осколкам разбитого сердца - Татьяна Солдатова (2019)

Положа руку на сердце, таких дур, как я, у него был вагон и маленькая тележка. И все они любили его, а он позволял себя любить, даря вроде себя всем и в то же время не обещая никому. Красивый. Сильный. Дерзкий. Да еще имея богатых родителей, которые души в нем не чаяли. Он был звездой, далекой и недоступной, как мне раньше казалась…

Но несмотря ни на что, я надеялась и ждала его еще очень долго… Ждала в аэропорту, когда улетала из России… Ждала всю беременность, нося под сердцем нашего сына… Ждала, когда меня везли со схватками в роддом… Ждала на выписку, в надежде, что он приедет, возьмет на руки нашего малыша и прижмет к себе, сказав "спасибо, родная"… Сколько этих "ждала" еще было в моей жизни, связанных с ним… Но он не оправдал ни одного. Словно с каждым неоправданным ожиданием глубже вгоняя гвоздь в крышку гроба под названием "наша счастливая жизнь рядом с ним".

Сейчас я не ждала ничего. Моя надежда окончательно умерла в больнице, когда я сидела под дверями реанимации и молилась, чтобы мой маленький ангелочек только выжил. Я была одна. Отца отправили на конгресс, его жена Ребекка уехала к родне в другой штат. А тяжелая инфекция, резко и неожиданно вызвавшая приступ удушения у малыша, чуть не отняла мой смысл жизни. Сыночку еще не было трех лет. Как же мне тогда нужна была его поддержка и вера, что мы совсем справимся, потому что одна семья. Куча СМС и попыток дозвониться до него ничего не дали. Хоть один чертов звонок от него. Но телефон молчал.

От каждого оклика врачей меня трясло. Я до одури боялась услышать страшное известие — о смерти сына… Трое суток я сидела возле реанимации, пока Максимке не стало лучше, и угроза не миновала. Молила бога и всех святых хотя не была раньше особо верующей, но в тот момент это был крик души. Не сильно помню, чем питалась в эти дни, и ела ли вообще хоть что-то. Именно тогда пришло осознание, что мы ему не нужны, ни я, ни наш сын. Все что он говорил и обещал, оказалось ложью от начала и до конца. А раз так, то стоит ли ждать и верить, давая эту ложную надежду не только себе, но и ребенку. Он тоже ждал… Очень ждал папу.

Дав себе мысленно установку: "Я живу ради Макса, и мы будем счастливы любой ценой, но его не будет в нашей счастливой жизни. Теперь только нашей".

В ту ночь, когда сына перевели из реанимации в палату, лежа рядом с ним, я похоронила все свои мысли, мечты и ожидания, связанные со Стасом. Если бы он хотел, нашел. Ведь после переезда в Америку, спустя какое-то время я пыталась с ним связаться и рассказать о ребенке. К тому времени он был разведен чуть больше года, и никаких детей у них с Катей не было, я это знала со слов Даши. Но чуда не произошло — он не отвечал, наверное, не хотел. Не нашел на нас ни время, ни желания.

После выписки Максимки из больницы позволила себе, хотя правильнее будет сказать, заставила себя общаться с другими мужчинами не только по работе. Первая близость с парнем не принесла ничего, кроме омерзения ко всему и, как ни странно, боли. Не смогла возбудиться, видя лицо не того мужчины, его противные слюнявые поцелуи, раздражающее сопение. Кое-как дождалась окончания этого действа, вздохнув с облегчением, когда он слез с меня довольный, а я побежала в душ отмываться. После этого, следующий раз случился у меня нескоро. Долго не могла пересилить себя, с ужасом и омерзением вздрагивая от одной мысли о близости с противоположным полом.

И после всего я начала строить вокруг нашего с Максом мирка практически китайскую стену без окон и дверей, не собираясь больше никого впускать к нам в душу и нашу жизнь близко. Настоящей меня будет видеть только мой сын, для всех остальных я одела маску. Маску холодной жестокой и расчетливой стервы.