Наедине - Юлия Амусина

— Еще бы тебе не хотелось — после бутылки красного.

Катька пинает меня ногой под ребра, подталкивая мою несопротивляющуюся тушу к самому краю дивана. Я лениво затягиваю:

— Кать, ты себе это как вообще представляешь? Я, солидный взрослый дядя, веду под ручку свою неразумную, мелкую, к тому же еще и пьяную сестрицу в какой-то сомнительный притон?

Она отмахивается:

— Только не врубай сейчас заботливого старшего брата, ладно? И тебе не идет, и меня бесит.

Теперь отмахиваюсь я:

— С подружками сходишь, я тебе адрес потом напишу.

— Я хочу с тобой, — Катюха дует губы и вновь принимается меня пинать, а когда это не срабатывает, по старой традиции набрасывается на мои ребра с щекотками. Какое-то время я лежу неподвижно, забавляясь ее попытками прощупать мой твердый пресс на наличие чувствительных зон. — Вдруг ко мне там кто-нибудь привяжется? Мишань, ну кто, если не ты, защитит меня от пьяных неадекватов?

— Мелочь, пьяный неадекват находится прямо здесь.

Ей все-таки удается спихнуть меня с дивана, и я даже удивиться толком не успеваю, как обнаруживаю себя сидящим на пушистом ковре. Мой взгляд упирается в Катькины ступни и ногти, покрытые ярко-красным лаком. Недолго думая, я хватаю ее за ногу и стягиваю с дивана, сестрица отчаянно верещит, цепляясь пальцами за подлокотник. У нее нет и малейшего шанса — я намного сильнее.

Даже очутившись рядом со мной, на полу, Катька продолжает свои уговоры. Я вяло сопротивляюсь, находя все новые отмазки для того, чтобы не тащиться сейчас в место, из которого меня едва ли не вывели под руки, как злейшего нарушителя спокойствия. Вместе с тем, изобретаемые мною причины остаться дома звучат не слишком убедительно даже для моего слуха. И я понимаю, что какая-то часть меня совсем не против вновь наведаться в клуб, пусть даже рядом будет вертеться Катерина. Быть может, ее присутствие даже сыграет мне на руку, и на меня больше не будут смотреть, как на опасного чужака, от которого можно ждать чего угодно. Да и ей не помешает развеяться после всех этих длительных истерик со слезами.

Я почти сдаюсь, когда вспоминаю темноволосую девушку, после неудавшегося знакомства с которой меня живенько сопроводили к выходу из клуба. За эти пару дней я, бывало, вспоминал о ней мимоходом. Когда сворачивал маты или промывал мозг готовящимся к соревнованию спортсменам. На вынужденной замене в спортзале, наблюдая за тем, как две гламурные девицы вовсю корчатся перед огромным зеркалом, делая разнообразные селфи на фоне тренажеров. Слушая музыку у себя в квартире перед тем, как провалиться в глубокий сон до самого утра. Воспоминания о ней заставали меня в любой из этих моментов, ее лицо вновь и вновь возникало срисованным портретом из глубин памяти, и я невольно принимался гадать, что она за человек и какой может быть ее жизнь. Что связывает ее с таким местом, как «Клуб почитателей тлена»? Действительно ли она подружка бородатого крепыша, или тот их разговор вовсе не был личным…

Я не давал себе воли увлекаться мыслями о ней, но они упрямо лезли в мою голову, отвлекая от других, более важных.

Будет ли она сегодня в клубе?

— Кать, — зову я сестру, приводящую себя в порядок в моей ванной. — Может, все-таки ляжем спать, а? К черту этот клуб…

— Мих, мы все уже решили, — несется мне в ответ. — Я почти докрасила второй глаз, и… Хм. Слушай, а давай мы тебя тоже накрасим?

— Только рок-звезды могут позволить себе красить глаза, Катерина! — поучительно ору в ответ, не торопясь подниматься с пола.

— А парикмахеры?

— Такие, как Зверев? Ну, такие, пожалуй, тоже могут.