Полина - Александр Дюма (1994)

Буря утихла, и хотя небо было еще покрыто черными облаками, однако ж время от времени в промежутках их луна пропускала свои лучи. В одну из этих быстрых минут света, поглощаемого беспрестанно темнотою, я обратил взоры свои к той двери, которую, мне казалось, отворяли, и потом осмотрелся вокруг себя. Я был, сколько мог заметить сквозь темноту, посреди древнего аббатства, в развалинах, и, судя по остаткам, еще уцелевшим, находился в часовне. По правую и по левую стороны от меня тянулись два монастырских коридора с полукруглым и низким сводом, а напротив несколько камней, разбитых и лежащих плашмя посреди высокой травы, показывали небольшое кладбище, на которое древние обитатели этого монастыря приходили успокоить себя от жизни у подножия креста, обезображенного и без распятия, но еще стоящего.

— Ты знаешь, — продолжал Альфред, — и все истинно храбрые согласятся с этим, что влияние физических предметов имеет неограниченную власть над впечатлениями души. Вчера я избежал бури, полузамерзший пришел в средину незнакомых развалин, заснул крепким сном, проснулся от чрезвычайного шума в этой пустыне, наконец, пробудясь, очутился на самом месте действия тех воров и разбойников, которые в продолжение двух месяцев опустошали Нормандию; там я был один, без оружия и, как сказал тебе, в одном из тех расположений ума, в которых предшествующие причины препятствуют нравственным силам воспринять всю свою энергию. Итак, ты не удивишься, что эти рассказы в уголке у камина пришли мне на память и что я остался неподвижным и стоящим у столба, вместо того чтобы опять лечь и попытаться заснуть. Впрочем, убеждение, что человеческий шум разбудил меня, было так велико, что глаза мои, рассматривая темноту коридоров и более освещенное место кладбища, постоянно устремлялись к двери, углубленной в стене, в которую, я был уверен, кто-то вошел. Двадцать раз я пытался послушать у этой двери — не услышу ли какого-нибудь шума, могущего разъяснить мои сомнения. Но для этого нужно было перейти пространство, освещаемое луной. Кроме того, другие могли скрываться так же, как и я, в этом монастыре и не избегнуть моих взоров, тогда как я избегал их, оставаясь в тени и без движения. Однако ж через четверть часа вся эта пустыня сделалась опять так тиха и молчалива, что я решился воспользоваться первой минутой, когда облако заволочет луну, чтобы перейти пространство от пятнадцати до двадцати шагов, отделявшее меня от этого углубления, и послушать у двери. Эта минута не замедлила наступить: луна скрылась вскоре, и темнота была так велика, что я надеялся без опасности исполнить свое намерение. Итак я медленно отделился от столба, к которому оставался до тех пор прикованным, как готическая статуя. Потом, переходя от одного столба к другому, удерживая свое дыхание и слушая на каждом шагу, я достиг стены коридора, прокрался вдоль нее и наконец пришел к ступеням, ведущим под свод, сделал три шага вниз и дотронулся до двери.