Грехопадение - Кристина Золендз (2012)

На мои слова его глаза заблестели.

— Тогда кто для тебя? — он целенаправленно обратил внимание на то, как я затрясла головой.

Я встала и положила свою тарелку в посудомоечную машину. Я откинулась назад, оперлась локтями на стол и задумалась.

— Кто-то, кто не будет думать обо мне, как о ходячем влагалище.

Он застонал от смеха.

— Ходячее влагалище! Вот дерьмо, если бы только такая штука существовала! — Он смеялся так сильно, что ему пришлось вытирать слезы с глаз.

Я улыбнулась.

— Ну, так и в чём твоя проблема? Что заставляет тебя думать, что женщины должны расстилаться перед тобой? Может, случилось что-то такое, что сделало тебя таким ненадежным для отношений или обычной дружбы с девушкой?

Его улыбка увяла. Он посмотрел на меня.

— Здесь нет каких-либо глубоких причин, где можно было бы покопаться. Я просто ни от кого ничего не хочу. Никогда. Но у меня нет необходимости. Любая девчонка, с которой я сплю, знает мои намерения. Они просто хотят трахаться с солистом «Безумного мира», поэтому я даю им то, чего они желают, и получаю то, что я хочу от них. Большего не нужно. Никто из них и не стоит большего.

Это было так грустно.

Он встал, вытянул руки над головой и громко зевнул.

— Ну, а что насчет тебя, чем занимаешься? Где ты жила всё это время? — спросил он, сразу же закончив свой грустный монолог.

Я невольно вздрогнула.

— На данный момент я безработная. В течение последних нескольких месяцев я жила с моим братом в хосписе, моя работа заключалась в том, чтобы обустроить его удобствами.

Сочувственное выражение пробежало по его лицу. Оно совершенно не соответствовало его свободным идеалам, заставляющим меня думать, что он намного больше, чем хорошенький вокалист Шейн Макстон. Но, какое это имеет значение? У меня были собственные проблемы и собственное прошлое, которое, я уверена, было намного невероятнее, чем его.

— Это тяжело. А твои родители? Почему ваша семья просто не переехала туда, чтобы быть с ним?

— Нет. Мои родители мертвы. Только я и Джейк. — Я бы хотела, чтобы эта испанская инквизиция прекратилась. — А ты? На что похожа твоя семья? Откуда ты? Чем занимаешься?

— Семья как семья. Все они живут во Флориде. Ничего не меняется. Мои родители все еще женаты, ни у кого нет проблем с зависимостью, и никто никогда не бил меня, — сказал он уныло. — И работа солиста в «Безумном мире» покрывает все мои счета. — Казалось, что ему неловко.

Я кивнула.

— Хм, звучит мило. Несмотря на то, что ты стоишь здесь в такое неподобающее время и невинно общаешься с представителем противоположного пола, зная, что ни при каких обстоятельствах я не буду с тобой спать. Нет, Шейн, ты не неблагополучный в любой форме.

— Я оттолкнулась от стола и вышла из кухни, покончив с нашей глупой дискуссией.

Шейн поставил стулья напротив друг друга, пытаясь убедиться, что последнее слово за ним.

— Продолжай в том же духе, — сказал он.

— Прибереги это для кого-нибудь, кому действительно будут важны твои слова, Шейн, — сказала я из соседней комнаты.

Я заперлась в своей комнате, вставила свой айпод в док-станцию и растворилась в небытие, когда первые звуки музыки коснулись моих ушей. Я решила провести это воскресенье в постели, вспоминая слова Габриэля, неоднократно всплывающие в моей голове.

Глава 5

С силой врезавшаяся в стену входная дверь заставила всю квартиру трястись и вырвала меня из моего сна. Я выглянула в окно. Начинало смеркаться. Красные неоновые цифры на часах показали, что было четыре часа дня. Тьфу ты! Мне жутко хотелось проспать до следующей недели.

Я подошла к двери, желая убедиться, что не вмешаюсь в перепалку Леа и Коннера. Услышав голос Шейна, я закатила глаза и засмеялась про себя. Значит ничего серьёзного.