Никто мне не верит - Молли Катс (1996)

— Это так. Но я все еще чувствую легкую неуверенность…

— Ты выглядишь совершенно по-другому. Воодушевленной.

— Я выгляжу ужасно. Волосы, эта одежда, никакой косметики. Этот ожог на губах.

— Только не для меня.

— Спасибо.

Он пожал плечами, сморщил лицо и схватился за свой вновь перебинтованный бок. Они застряли среди машин, переполнявших улицы в час пик.

— Мне придется сперва поехать на мою временную квартиру, прежде чем вернусь домой, — сказала Линн. — И я все еще официально остаюсь пациентом «Лоуренс Глен». Мэри должна выписать меня оттуда.

— Черт.

В ее отсутствие больничная палата была аккуратно прибрана, словно она выходила всего лишь на прогулку. Кровать была убрана и застелена свежим бельем. В воздухе стоял запах гиацинтов, принесенных Анджелой.

Медицинская сестра проводила Линн и Майка в комнату, улыбнулась и вышла.

Линн достала свой чемодан и начала складывать вещи.

Майк закрыл дверь. Он обхватил Линн руками и крепко прижал ее к себе.

У Линн закружилась голова.

Но это была совершенно иная слабость. Словно кто-то снял с ее плеч громадный мешок камней. Импульсивные желания, словно маленькие дети, спешащие к родителям за советом, возвращались к ней. Это? Могу я теперь сделать это?

Руки Майка скользнули вниз от ее талии и прижали ее еще крепче.

Она отодвинулась:

— Дверь не закрывается.

Майк снял с пояса наручники. Один их конец он надел на дверную ручку, а другой — на прикрепленный к стене крюк для одежды.

— Теперь закрывается, — сказал он.

Он дотронулся до подживающей раны около ее рта.

— Болит?

— Не сильно.

Он взял ее руки и положил себе на плечи. Его руки гладили ее спину, в то время как он целовал ей шею, подбородок, рот.

Не отпуская ее от себя, он отклонился и изучающе посмотрел ей в лицо.

Линн знала, о чем он думает в этот момент. Она сама ощущала подобное беспокойство.

— Ты думаешь, что я собираюсь остановиться, — сказала она.

— А ты собираешься?

Она дотронулась до его лица. Она провела пальцем по его густым жестким бровям, затем по губам.

Он застонал и снова крепко прижал ее к себе, целуя ее, пробираясь в нее языком. Потом резко прервал поцелуй и прижал ее голову к своему плечу.

— Ответь мне, — прошептал он суровым голосом ей в ухо.

— Я не хочу останавливаться, — мягко сказала она.

Она снова отыскала его рот, и на этот раз в наступление перешел ее язык. Он позволил ей это, он приветствовал это, демонстрируя свое удовольствие тем, что запустил руки ей в волосы, чтобы удерживать в таком положении ее голову.

Окно было открыто. Запахи сада проникали в комнату, смешиваясь с ароматом гиацинтов. Темнело, и на деревьях было слышно щебетанье поздних птиц. Это напомнило Линн о ее квартире, о том восхищении, которое она испытала, когда он в первый раз поцеловал ее.

Вкус его губ, уверенно-нежная теплота его языка… легкая дрожь, которую она уловила в его теле…

Она почувствовала, как в ее животе начинает нарастать холод. Она высвободилась и встала, смущенная, все еще учащенно дыша.

— В чем дело?

— Не знаю, — сказала она. — Какое-то идиотское чувство.

— Если мы собираемся остановиться, то это надо сделать сейчас.

Его грудь под рубашкой вздымалась и опускалась. Около шеи был виден завиток черных волос.

— Сейчас. Ты должна решить это сейчас. — Его черные глаза смотрели на нее, не отрываясь. — Если ты хочешь подождать, мы подождем. Мне это не нравится, но я сделаю это.

У Линн снова закружилась голова. Она потерла свой лоб.

— Линн, я не буду лгать; мне до смерти хочется заняться с тобой любовью прямо сейчас. Но ты тоже должна этого хотеть. — Он скрестил руки на груди. — Возможно, ты не хочешь. Возможно, тебе все еще необходимо защищать себя.