Стеклянный ключ - Виктория Угрюмова (2005)

— Поверь, уже не можем. Но как представим себе, что нас расселят в разные концы города, что придется выбросить наш круглый стол — ну тот, что на кухне, и что мы будем видеться раз в триста лет на чьих-то похоронах или свадьбах — и это в лучшем случае, такая тоска зеленая берет. А я тебе говорила, что тетю Липу придется определять в дом престарелых, потому что Капа с ней одна не справится? И как ты себе это представляешь? Значит, нужно искать квартиры в центре, причем рядом. Иначе я между ними забегаюсь, как скаковая лошадь из анекдота: «Ну, не шмогла я, не шмогла».

— Да, — хихикнула Машка, откликаясь на какие-то свои воспоминания, — богадельня ее не переживет. Вашу тетю Липу нужно показывать в музее — антикварная девушка. Она у них выяснит пару сотен раз, где находится пищеблок, и персонал придется отправлять в психушку дружным и сплоченным коллективом. А вообще печально все это. Слушай, давай я тебе хорошего брокера подыщу — твоя квартирная эпопея меня уже достала. Наверное, на весь Киев вы последние остались.

Татьяна тщательно изучила меню и тыкнула пальцем в коктейль «Морган».

— Вот это хочу — ром, молоко, мороженое, сливки. Маргоша! Будь добра два «Моргана». А ты, птица моя, подыщи, подыщи, третий год грозишься. Все равно любой брокер сбежит, когда узнает, что нам нужно. Слушай, у меня родилась гениальная идея: буду пускать к нам экскурсии по баксу с носа! Иностранцы умрут от умиления и восторга: коммунальная квартира в центре Киева, под боком у кабинета министров и парламента, с видом на львов.

— Какой Львов?

— Не какой, а каких! Каменных, дорогая. Монументальных. Кстати, один «пират» твой. Предваряя скучные вопросы: «пират», ибо Морган был пиратом. Пей и не возражай.

— Я сейчас напьюсь до синих бегемотиков, но виновата будешь ты.

— Договорились.

— Тогда надо чего-нибудь съесть. Я прямо с работы, в животе сосет.

— Заказывай солянку — сегодня она отменная, даже я не нашла, к чему придраться. И салат, а там посмотришь… Вообще-то был один покупатель, но странный. И вроде не торговался, и выглядел вполне импозантно, но доверия у тети Капы и тети Липы не вызвал.

— Ненормальные, ей-богу! — возмутилась Машка. — Что вы себе думаете?

— А ты представь, человек не торгуется, деньги готов выложить хоть сию минуту, спешит как на пожар, на недостатки внимания не обращает. Это, по-твоему, в порядке вещей? И обязательно требует немедленно выселяться. Тут еще тете Капе цыганка приснилась…

— Опять? Опять цыганка? На сегодня не хватит, да?

Татьяна виновато развела руками. Маша сердито посопела, покопалась придирчиво в принесенной солянке и неожиданно согласилась:

— А может, вы и правы. Мошенников теперь развелось, хоть греблю гати. Ай, да что я к тебе со своими советами лезу? Ты уже давно все решила и придумала. А?

Татьяна хитро улыбнулась:

— Так, так. Сэм-восэм, но не двадцать пять.

— Енот откуда? Колись.

Подарили. — Татьяна расцвела в улыбке. — Точнее, не подарили, а отдали, чтобы я его воспитывала и заботилась. Правда, солнышко? — обратилась она к еноту и погладила его по спинке.

— Вечно у тебя не как у людей. Как говорила твоя бабушка?

— Что не сделает — все полтора людского, — готовно откликнулась подруга.

— Великая женщина. Каждый день ее вспоминаю и цитирую. Только ученица из меня получилась, переходя на латынь, — пенистая.

— Ого! Что случилось?

— Мой красавец меня все-таки бросил.

Татьяна только рукой на нее махнула:

— Господи, ну куда он денется с подводной лодки при закрытых форточках? Вот если бы ты его наконец бросила — это, я понимаю, событие республиканского масштаба.